"Игра без правил" - читать интересную книгу автора (Эдвардс Робин)

1

Ей нравилось дразнить мужчин, даже если это и оборачивалось для нее неприятностями.

Вероника де Марко, предпочитавшая называться просто Ронни, обожала наблюдать за тем, как глаза мужчины расширяются в нетерпеливом ожидании, пока она, разжигая в нем плотское желание, методично и безжалостно мучит его, обещая самые невообразимые наслаждения, – главное, чтобы он верил: эта награда предназначена только ему одному. Вот и этот сидит неподвижно, в нетерпеливом ожидании не сводя глаз с Ронни, которая медленно расстегивает ярко-красную блузку своими длинными тонкими пальцами: сперва пуговку воротничка, затем, осторожно скользнув рукой ниже, еще одну на роскошной груди. Следующая пуговка соблазнительно приоткрывает крепкий живот. Ронни немного медлит, ее пальцы замирают на точеной талии, еще мгновение – и блузка расстегнута. Она намеренно позволяет сидящему на огромной кровати мужчине не больше секунды насладиться возбуждающей небрежностью распахнутой блузки, под которой ничего больше нет.

Заметив, как он облизнул пересохшие губы и тяжело перевел дух, она прислонилась к массивной деревянной двери спальни и одарила мужчину своей самой обольстительной улыбкой. Это произвело ожидаемый эффект. Как всегда. Он поднялся и сделал в ее сторону несколько шагов, в его глазах горел огонь темных желаний.

Умопомрачительная улыбка Ронни была результатом тщательной, скрупулезной работы. Этой улыбке, как и многому другому, ее обучила лучшая подруга Александра. Ронни считала свои восхитительные полные губы, приоткрывавшие ряд идеально белых зубов, одним из самых сильных преимуществ в ее профессии, не менее важным, нежели голос, манеры, выучка и жизненный опыт. В который раз она ощутила, как легкая нервная дрожь пробежала по всему телу. Пора начинать представление, на этот раз – представление для одного зрителя, которое должно стать одним из лучших в ее жизни.

Занавес был поднят, когда она распахнула свою легкую красную блузку перед его сластолюбивым взором. Струйка прохладного воздуха коснулась молочно-белой плоти, и груди Ронни тотчас напряглись от возбуждения. Звуки, доносившиеся из холла роскошного пентхауза на Парк-авеню, где вечеринка была в самом разгаре, приглушались шумом кондиционера и тихой фортепианной музыкой, льющейся из стереосистемы здесь же, в спальне. Ронни не потребовалось особых усилий, чтобы незаметно скрыться с этим человеком от глаз почти двухсот гостей: язык ее тела и манящий взгляд сказали ему обо всем, и для того, чтобы назначить свидание, понадобилось лишь несколько слов.

Она оглядела мужчину с ног до головы, в то время как тот поднялся с кровати и решительно направился к ней. Дино Кастис был достаточно привлекателен, однако не представлял собой тот тип мужчин, в чьих объятиях Ронни хотелось бы заниматься любовью. Ему было уже далеко за сорок, и под его поредевшими иссиня-черными волосами начинала проступать лысина. Темные густые брови, смыкавшиеся на переносице, нависали над карими, глубоко посаженными глазами. Дино был высок и широк в груди. Он носил бородку, скрадывавшую второй подбородок. Своим крепким телосложением он походил на тот тип людей, который так часто можно было встретить на многочисленных праздниках греческой православной церкви. Ронни предпочла бы оказаться сверху, а не под ним, когда, через несколько минут, дело дойдет до главного. Но сначала увертюра.

Ронни чувствовала, как грубоватые мозолистые ладони легли ей на спину и Дино медленно притянул ее к себе. Теплые и влажные губы Дино неспешно покрывали поцелуями ее шею. Она ощутила острый запах виски, напомнивший ей годы, проведенные в Калифорнии. Ронни тут же отогнала от себя неприятное воспоминание. Она чувствовала, что ее новый любовник изнемогает от желания, и лишь утвердилась в решимости полностью себя контролировать. Грубые мужские ладони мяли груди, возбуждающе нащупывали бугорки ее набухших сосков. Но Ронни дала ему лишь минуту свободы и, взяв руки Дино в свои, подтолкнула его к кровати.

Не сводя с него своих синих глаз, она отрывисто произнесла охрипшим от вожделения голосом: «Сюда».

Он покорно проследовал за ней к низкой, в современном стиле, кровати и, полностью предоставив себя Ронни, откинулся на подушки. Стоя у кровати, она высвободилась из рукавов блузки, соскользнувшей сзади на пол. Дино хмыкнул, в нетерпении подавшись вперед. Ронни медленно расстегнула ремешок и пуговку на сидящих в обтяжку черных кожаных брюках и, вызывающе покачивая бедрами, позволила им медленно соскользнуть на пол. Она перехватила его восхищенный взгляд. Темные глаза Дино оценивали, изучали и вдруг расширились от восторга, не обнаружив под брюками трусиков. Ронни никогда не носила нижнего белья. Подруг она уверяла, что это неудобно, любовников – что белье напрасная трата времени.

Едва ее брюки упали на пол, Дино в нетерпении попытался подняться, но предостерегающий жест Ронни заставил его подчиниться и ждать. Ее улыбка безмолвно обещала, что его терпение будет вознаграждено самым сказочным образом. Дино широко ухмыльнулся и продолжал лежать, опершись на локоть. Напряжение его чресел не ускользнуло от ее внимания. Ее зритель явно наслаждался происходящим, но это была лишь первая сцена. С обольстительной, порабощающей улыбкой Ронни опустилась на толстый ковер, грациозно изогнув спину так, чтобы сильнее подчеркнуть линию пышной груди. Ее руки мягко массировали, ласкали его колени, двигаясь снизу вверх и умышленно обходя то, что так жаждало ее прикосновений. Она низко склонилась над Дино, и ее каштановые волосы волной упали ей на лицо. Затем она вытащила у него из-под брюк черную спортивную рубашку, обнажив его полный, покрытый темными завитками волос живот. Ей стало противно, но она тут же вспомнила, что это – спектакль, требующий от нее всех сил, собранности и воли к успеху.

Ронни принялась расстегивать пряжку ремня, властно отвергнув лихорадочную попытку Дино помочь ей в этом. Его умоляющий и полный желания взгляд лишь убедил Ронни в том, как верно рассчитаны неторопливые движения ее пальцев, расстегивающих «молнию» его брюк. Она склонилась и запечатлела игривый поцелуй там, откуда исходило нараставшее возбуждение. Дино, тяжело дыша, запустил руку в копну ее роскошных волос. Ронни стало не по себе при мысли о том, что, если он хоть как-то ее не возбудит, дальнейший спектакль превратится для нее в пытку, ибо до сих пор она не ощутила ни малейшего желания. Но эта мысль лишь раззадорила ее. Нужно мечтать, фантазировать, обратить мечту в действительность. Это в ее власти. Это ее жизнь.

Мужчина, оказавшийся сегодня в ее постели, уже не был тучным бизнесменом, стремившимся предаться плотским утехам в объятиях одной из девушек, приглашенных им на вечеринку. Нет, он превратился в нежного любовника, в рыцаря, о котором Ронни мечтала всю свою жизнь, страстно желая дарить и принимать его объятия и ласку. В ее воображении он был само совершенство: благородный, прекрасный, желанный. Всякое промедление, отделяющее Ронни от того момента, когда его страсть мощно взорвется внутри ее, становилось теперь настоящей пыткой. Дино стал для нее принцем, греческим богом, победителем, героем. Она предавалась мечтам, упоительным, захватывающим, невероятным. Влажное напряжение ее лона лишь доказывало силу самовнушения. Ронни интересовало, возможно ли испытать оргазм, сидя на стуле и используя в качестве стимула только убеждение, фантазию и воображение. Эта занятная мысль приходила ей в голову раза два, но так и осталась нереализованной.

Ронни продолжала нежно щекотать живот Дино, время от времени игриво просовывая пальцы под резинку его трусов. Она вскинула брови, словно спрашивая, не пора ли приступить к действию. Раздувающиеся ноздри и тяжелое дыхание Дино приказывали начинать без промедления. Но спешка не входила в ее планы. Ронни испытывала огромное наслаждение от того, что несколько раз медленно оттягивала резинку его трусов, а затем резко отпускала ее в точно рассчитанный момент, непосредственно предшествующий взрыву возбуждения. Ронни явно видела восторг своего единственного зрителя, отчаянно жаждущего главного развлечения. Отчаяние – вот то, чего она ждала, желала увидеть в глазах Дино, почувствовать в напряжении его чресел.

Ронни склонилась к нему, и едва ее дыхание коснулось возбужденной плоти Дино, она обвила руками его талию и рывком сдернула с него брюки, отпрянув с игривым смехом. Пока он высвобождался из штанин, Ронни оценивающе оглядела себя: отпечаток ремня, остававшийся у нее на животе, всегда чрезвычайно раздражал ее. Иногда он не исчезал по нескольку дней, и тогда количество ее любовников значительно сокращалось.

На лице Дино появилось острое раздражение. Пора немного облегчить ему ожидание, подумала она, но только подразнить, не больше. Она опять склонилась к Дино и неторопливо провела языком от основания к самому кончику его восставшего члена, чем привела его в полный восторг. Он испустил стон блаженного облегчения, в то время как его пальцы блуждали в ее густых кудрях. С минуту Ронни угощала его самыми изощренными ласками, на какие только был способен ее язык, после чего поднялась и села, пристально глядя Дино в глаза. Его мощная грудь тяжело вздымалась, а взгляд требовал большего, самого главного. И Ронни была уже готова к этому, но не раньше, чем после еще одного испытания.

Устроившись между колен Дино, она прижала его напряженный член к своему разгоряченному лону, нежно поглаживая возбужденную плоть кончиками пальцев, будто котенка. Мягкие завитки внизу ее живота нежно щекотали его кожу в такт возбуждающим покачиваниям ее бедер. Дино тщетно попытался притянуть ее к себе. Она улыбнулась и повела плечами, как бы демонстрируя роскошь своей груди. Со стоном, выдававшим его нетерпение, Дино сел на кровати и принялся покрывать поцелуями ее груди. Его лоб блестел от капелек пота. Наслаждаясь тем, как его сильный язык нежно ласкает ее набухшие соски, Ронни почувствовала, что обильная влага прилила к ее лону.

Теперь пора.

Ронни поднялась с колен и медленно, напрягшись всем телом, опустилась на Дино сверху. У него перехватило дыхание, когда его член входил в Ронни. Обжигающая полнота внутри ее взорвалась жадной энергией, растущей, ускоряющейся. Ронни вцепилась в его рубашку и, стянув, отшвырнула ее в сторону. Она прижалась своими темно-розовыми упругими сосками к его лицу. В предвкушении высшего наслаждения она все увеличивала натиск, ускоряла темп неистовой скачки, от которой перехватывало горло, учащалось дыхание и бешено стучало сердце. Пальцы Ронни скользнули в его черные напомаженные волосы и сомкнулись у него на затылке.

Все ее тело содрогнулось от первых мгновений восхитительного наслаждения, голова в изнеможении откинулась назад, рот приоткрылся, веки сомкнулись и из сведенного судорогой горла вырвался слабый стон. Каждая волна вливавшегося в ее лоно восторга поглощала столько сил, что Ронни в изнеможении рухнула ему на плечо. Несколько секунд спустя она потерла кончик носа, наслаждаясь мгновениями наступившей неподвижности. Внезапно она ощутила, что мягкие волосики щекочут ее влажную щеку. Едва пульсирующее напряжение в ее теле начало затихать, как последовал неожиданно мощный и властный толчок.

Не выходя из нее, Дино перевернул Ронни на спину и подмял под себя всей своей массой. Она видела его покрасневшее от напряжения лицо, выступившие и запульсировавшие на шее и на лбу вены. Пот градом струился по его лицу. Дино нависал над ней, опираясь на кровать руками. Ронни заметила, как дрожат в такт ускоряющемуся движению его бедер вялые мышцы. Вновь подступившее желание сковало ее тело, но спектакль был предназначен для Дино, а не для нее. Ронни сможет насладиться потом, с кем-нибудь другим. А сейчас была работа. От одной мысли быть придавленной этим телом ей стало не по себе.

– Подожди, – повелительно бросила она.

Дино с неохотой остановился и взглянул на нее. Ронни оттолкнула его и, перевернувшись, устроилась на коленях. Она впустила его сзади, и Дино с готовностью обхватил руками ее талию.

Глаза Ронни принялись рассеянно изучать какую-то картину, висевшую над кроватью. Это был заурядный морской пейзаж из тех, что тысячами распродаются вечно голодными художниками на вернисажах в Гринвич-Виллидж. «Наверно, лучшее из того, что было, – подумала она, – но я смогла бы написать поприличнее». Художнику не удалось добиться должного светового эффекта. Не хватало лишь нескольких завершающих мазков, чтобы волны обрели свою естественную прозрачность, а вода манила восхитительной прохладой.

Ронни взглянула из-за плеча на Дино и про себя отметила, что он только и ждет сигнала с ее стороны, чтобы пустить в ход всю свою мужскую доблесть. Она полуприкрыла глаза и издала стон наслаждения, старательно делая вид, что он самый потрясающий любовник на свете.

– О… ка-ак хорошо, – простонала она, стараясь быть как можно более убедительной. – Да… – казалось, молила она. – Еще, да… еще, – выдохнула Ронни.

Спустя мгновение с глубоким вздохом Ронни почувствовала внутри себя отвратительную влажную пульсацию. Всплески следовали один за другим, постепенно теряя силу, и наконец прекратились. Напряжение плоти сменилось изнеможением, и Дино рухнул сзади на Ронни всей своей тяжестью. Она безуспешно пыталась выбраться из-под него, хватая ртом воздух, потом улыбнулась, вообразив, что, хвати его сердечный приступ и умри он прямо на ней, в какое смущение это привело бы медиков, вынужденных вызволять ее из такого щекотливого положения.

Дино поднял голову, похотливо улыбнулся и вышел из Ронни. Она с облегчением поднялась и села на кровати, чувствуя себя несколько помятой после такого не особо деликатного обращения. Она пристально наблюдала за тем, как Дино, усаживаясь на кровати, тщательно приводит в порядок свои жидкие волосы.

– Итак, мистер Кастис, – сидя по-турецки, проговорила Ронни, – как вам понравилось мое искусство?

Дино взглянул на нее с улыбкой:

– Я более чем доволен. Ты на редкость талантлива.

Из всех многочисленных достоинств Дино Кастиса Ронни особенно ценила одно: он был мультимиллионером и продюсером обещающей шумный успех пьесы, премьера которой ожидалась на Бродвее в скором времени. В мире театра только и было разговоров, что о новом шедевре Артура Трумэна. Трумэн был автором пяти нашумевших шоу, шедших с необычайным успехом на Бродвее в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов. Затем он умолк на десять лет. Теперь же агенты, режиссеры, актеры и актрисы с нетерпением ожидали его возращения в надежде урвать хоть крошечный кусочек от его будущей пьесы.

Ронни де Марко была готова пойти на что угодно, лишь бы заполучить даже эпизодическую роль в спектакле. Для Ронни она значила все. Для начала ей понадобилось переспать с одним директором труппы только для того, чтобы попасть в число гостей, приглашенных на вечеринку к Дино в тот вечер. Это было легко, Ронни без труда входила в контакт с директорами на обоих побережьях Соединенных Штатов. Теперь ей оставалось лишь убедиться в уступчивости самого Дино Кастиса.

Ронни лениво откинулась на подушки и грациозно потянулась.

– Я же тебе говорила – у меня есть все, что тебе необходимо.

Он поднял руку и погладил ее по бедру.

– Конечно, все. Конечно. Превосходное представление, моя дорогая мисс…

– Де Марко, – закончила она. – Ронни де Марко.

– Да, Ронни де Марко. Верно. Мне кажется, я сумею подыскать тебе какое-нибудь местечко в моем спектакле.

Ронни привстала, опираясь на локоть, и с наигранным безразличием поинтересовалась:

– Ты уверен?

Дино рассмеялся и пристально взглянул в ее синие глаза, отчего Ронни стало не по себе.

– Ведь ты готова ради меня пожертвовать всем… да? Лишь бы попасть в «Точный удар», верно?

Она облизнула свои полные губы и уверенно заявила:

– Всем.

Его взгляд на мгновение оценивающе скользнул по ней.

– Я так и думал. – Он снова хитро улыбнулся. – Чем больше я смотрю на тебя, тем больше убеждаюсь: ты именно то, что я искал. Ты мне идеально подходишь.

Ронни подползла к Дино и прижалась грудью к его спине:

– Ты это имел в виду?

– О да. Именно. – Его голос прозвучал почти покровительственно.

Ликование легкой волной пробежало по ее телу. Она слизнула соленые капельки пота, выступившие у него на шее, и прошептала ему в самое ухо:

– Отлично. Мне кажется, в таком случае мы еще увидимся, и не раз. Это просто здорово.

Дино снова повернулся к ней и рассеянно принялся мять ее груди.

– Возможно, моя дорогая. Возможно.

Она несколько раз тряхнула плечами, закусив от восхищения нижнюю губу. Затем Дино задумчиво произнес:

– Ну а теперь послушай, что я тебе скажу. Если ты будешь работать у меня, то тебе придется иметь дело с моим режиссером, с этой несговорчивой стервой, а не со мной. Я лишь подписываю чеки. А она сдерет с тебя три шкуры.

– Она? – Глаза Ронни расширились от изумления.

Дино кивнул.

– Джун Рорк. Режиссером будет она.

О черт! Только не Джун Рорк.

– Джун Рорк? Ты это серьезно? – Ронни не могла скрыть разочарования.

За Джун Рорк закрепилась репутация одного из самых тяжелых в работе режиссеров во всем Нью-Йорке. Она осуществила несколько постановок, имевших оглушительный успех. Но ее последний спектакль потерпел сокрушительный провал, после чего о Джун никто долгое время не слышал. Злые языки поговаривали, что провал был ей нужен: он-де сверг Джун Рорк с пьедестала на бренную землю.

– У тебя какие-то проблемы с Джун? – осведомился Дино.

– Нет-нет, – выпалила Ронни, – никаких. Наоборот, будет здорово у нее поработать. – Она постаралась смягчить свой взгляд, чтобы не выдать себя. – Но мне хотелось бы почаще видеть и тебя. Было бы неплохо, верно?

Дино кашлянул и поднялся с кровати.

– Я обещаю вам, мисс актриса, что если вы захотите повторить этот спектакль еще раз, то можете рассчитывать на меня прямо сейчас. Я хочу… как это у вас там называется… вызвать вас на «бис»? Да?

Ронни понимала, что лучше ни в чем не отказывать своему новому работодателю. Она соскользнула с кровати и устроилась на мягком ковре у его ног. Через несколько мгновений она уже пыталась своим умелым языком воскресить к жизни его вялый член. Хотя Ронни старалась вовсю, в мыслях она была уже далеко отсюда. «Точный удар» должен был стать точкой отсчета в ее карьере, началом воплощения мечты. Все ее эпизодические и даже небольшие заглавные роли во второстепенных театрах скоро останутся в прошлом. Эта же постановка должна ввести ее в круг избранных. Наконец она сможет блеснуть и быть замеченной. Ею будут восхищаться критики, ее будут приветствовать зрители. Еще совсем немного, и мечты станут реальностью. Ронни не терпелось рассказать обо всем Александре. Она уж точно порадуется за нее.

Ронни не заметила, как внезапно напрягся и обмяк над ней Дино. Она продолжала витать в облаках, пытаясь придумать, как же ей найти управу на эту чертову режиссершу. Задача была не из легких – и Ронни испытала радостное возбуждение.