"Журнал «ЕСЛИ» №10 (#200), 2009 г." - читать интересную книгу автора

3.

Следующий день развалился на лохматые куски.

Вот мы с дядей Мишей и его напарником поехали опечатывать комнату. Машину оставили подальше от ворот, и пока шли к нашему окталу по зигзагам бетонных плит, я чувствовал себя неуютно под косыми взглядами встречных - люди в форменных фуражках здесь появляются очень редко, как правило, ночью, в свете прожекторов, с мощной воздушной поддержкой и под зычные команды из мегафонов.

Я хотел рассказать о том, что кто-то вроде здесь ковырялся, но передумал - все было цело, чисто, прибрано и лежало на своих местах. Диван и кресло сдуты и аккуратно сложены, и даже на печном диске ни пятнышка пригоревшего жира. Дима хоть и ругал мировой порядок, персонального хаоса не терпел. Пару раз и меня пытался приучить, ненавязчиво намекая, что куртке лучше висеть в нише для одежды, а мусор хорошо бы сразу в утилизатор, а не копить в прихожей, а я ненавязчиво посылал его на один веселый иероглиф. Он не обижался.

Вот трудный разговор с мелким начальником из управы, которому все до одного места, и сдохни на его глазах полгорода, все так же будет раскачиваться в кресле и нудеть насчет того, что годовой бюджет прописан, вот и крутись как знаешь, хочешь - сам тяни за двоих, но больше чем на треть прибавки не рассчитывай, хочешь - ищи нового сменщика, но такого, чтобы не лез в вакуум-камеры, потому как теперь за раскуроченный маховик и спросить не с кого.

Вот я досиживаю вторую смену и пытаюсь, выбросить из головы увиденное на аккумуляторной станции. Длинное здание без окон, уходящие в полутьму камеры маховиков. Набирающие энергию, отдающие энергию и неработающие. Над ними гудят трансформаторные конусы, тянутся трубы, время от времени где-то начинает выть один из множества насосов, обеспечивающих вакуум. Мастер ремонтной бригады каждое второе слово перемежал связками, отвечал на вопросы невнятно. Выяснили, что Диму втянуло в камеру, внешняя обмотка ленточного маховика лопнула и концами изрубила, словно блендером, в розово-серый фарш. Это я и сам видел, и еще карточку пропуска, которая отлетела к потолку и прилипла к свисающим мясным фестонам. По ней и опознали. Эх…

В конце дня собрались во дворике, детей разогнали по блокам, каждый принес, что смог, - помянуть. Пришли Ашотик с женой, Нинка, Серега с отцом и дядя Саша, пришли Петровы. Не было Николая, да его мы неделями не видим, он работает на роторных болотоходах, добывает из вечной мерзлоты горючий лед, вахты у него длинные.

Пить я умею. Но все эти события меня немного взвинтили, иначе бы не болтанул насчет незваного гостя. Ашотик тут же спросил, не связаны ли они между собой? Когда точно меня оглушили и во сколько произошел несчастный случай на станции?

– В камерах проверили освещение? Есть такие лампы, дают стробоскопический эффект, - сказал Ашотик. - Я видел фильм…

– Какой к черту эффект, - завелся я, но дядя Костя дернул меня за рукав.

– Ты, Ваня, не горячись, Ашотик дело говорит. Я тоже видел этот фильм. Поменяли лампы на мигающие - и полосы на маховике будто застывают, понял? Чел полез в камеру, думал, не работает, его и размазало.

Они вдвоем стали выпытывать, какие там люки, кто рядом находился, - то есть как это не люки, а поворотные шлюзы, а какая там сигнализация, - то есть как это хреновая сигнализация… Но тут Нинка вмешалась.

– Нашли время в дюдики играть, - сказал она. - Лучше подумайте, кто его хоронить будет и где.

Все замолчали, а она посмотрела на дядю Сашу.

– Александр Максимович, его отпеть надо. Он хоть и китаец, а православный, я крестик у него видела. И еще он ездил в Потапово на исповедь.

«Ты-то откуда знаешь?» - чуть не спросил я, но вовремя прикусил язык. Серега косо глянул на нее, но тоже смолчал.

– Отпеть надо, - вздохнул дядя Саша. - Но я не могу. Было мне прещение, и ныне извергнут из сана.

Случись это в другое время, разговор пошел бы в сторону - прошлое каждого из нас не для чужих ушей и глаз. Но все перекрутилось, непонятная смерть Димы выбила из колеи, да и выпили основательно. Слово за слово, дядя Саша и рассказал, как служил в приходе под Тамбовом и как пришлая шпана стала разорять храмы, а вскоре и вовсе распоясалась, начала разбойничать. Как-то вернулся он с всенощной, а вместо дома одни головешки. Вся семья сгорела. Выяснил он, кто злодейство учинил, скрутил всех поодиночке и властям сдал. Но по закону ничего им не вышло, отмазались вчистую, а потом еще и над ним издевались. Не выдержал, взял грех на душу и топором свое правосудие свершил. Отсидел на карантине, вышел до срока за примерное поведение, расчиповался и бродил по миру, пока не нашел приют среди добрых людей. Дядя Костя помог ему устроиться на судоремонтный, и с тех пор он здесь коротает свой век.

Нинка пустила слезу, жена Ашотика тоже пригорюнилась. Петровы молча переглянулись, потом поднялись. Им рано утром выходить, пояснил Петров, на рыбзаводе опять сдвинули часы работы.

Тут и дядя Саша встал со скамейки, покачнулся, ухватился за плечо дяди Кости и велел не предаваться унынию.

– Все в Божьей воле! - ткнул он пальцем вверх и попал в перекладину качелей. - А я спать пойду.

Дядя Костя тоже принял немало, но держался крепче. Поддерживая друга, он проводил его до блока, постоял, сделал пару шагов в нашу сторону, передумал и ушел к себе. Мы еще немного посидели, Ашотик на своем начал что-то выговаривать жене, та огрызнулась, и еще долго из-за двери раздавались их громкие голоса. А потом и Нинка поднялась. Глянула на Серегу. Тот смотрел в сторону. Вздохнула и, ничего не сказав, ушла.

Ну ладно, помирятся. Серега - мужик нормальный, хоть и молчун. Лишнего не скажет, не в свои дела не полезет. Ага!..

– Как у тебя с работой? - спросил я. Он почесал мочку уха.

– Нормально, да?

– Вроде того.

– Димы нет, мне теперь сменщик нужен. Срочно. Место хорошее. Серега поставил стакан.

– Утром поговорим.

– Чего же утром? - язык у меня стал немного заплетаться. - Давай сейчас!

Серега мягко намекнул, что дела лучше обсуждать на трезвую голову. Мне показалось, что он на меня обиделся, и я долго рассказывал ему, какой он хороший человек и какая у него замечательная семья, а он долго убеждал меня идти спать и в итоге, наверное, убедил, потому что утром я проснулся на своем диване. Во сне я гонял на верном байке по узким доскам на крышах блоков, уходил от погони, но не мог оторваться - блоки тянулись до горизонта, движок шумел все громче и громче…

Разлепив глаза, обнаружил, что таймер включил новостной канал, а там репортаж о прорыве дамбы под Хьюстоном - вода гудела, как байк на горной дороге, и эхом отдавалась в голове.

Собрав себя по частям, добрался до работы. Там у меня еще оставалось пиво, и к концу второй смены я держался бодро. А тут еще ко мне поднялся дядя Миша и принес ягодной настойки. Я уступил ему кресло, а сам пристроился на ящике со старыми огнетушителями.

Мы помянули Диму. Настойка оказалась крепкой, и меня снова повело. Дядя Миша рассказывал, как несколько лет тому назад Дима хотел устроиться на работу к ним в отдел и даже проработал несколько дней, однако не поладил с начальством, стал бороться за справедливость, плюнул и быстро уволился. Никто не успел понять, чего же он хотел.

– Но парень был толковый, - сказал дядя Миша. - Он мне кухонный утилизатор починил, лучше нового стал, до сих пор рубит все в пыль.

Я спросил, а точно ли несчастный случай? Не такой человек Дима, чтобы бестолково сунуться в работающую камеру. Или борцы за справедливость долго не живут, а?

Дядя Миша только рукой махнул.

– Бардак там. Месяца не пройдет, чтобы кого-нибудь не изувечило. Все разваливается, техника старая. На ремонт тратят столько, в пору новую станцию построить.

– Может, он начал лишние вопросы задавать по деньгам? Пошел поперек триаде…

– Упертым он был, да, но не дураком. А триаде, по-твоему, делать нечего, как свое имущество портить! Отрезали бы язык…

Он замолчал, сообразив, что сказал лишнее. Тут уже я махнул рукой - кто же не знает, кому принадлежит городское электрохозяйство!

– Откуда он к вам перебрался? - спросил дядя Миша. - По нашей базе он проходит за последние пять лет. Не рассказывал, откуда приехал, что делал? Бывает, живет человек, никого не трогает, а вдруг объявляются старые дружки, выставляют незакрытые счета, он начинает метаться, по ошибке лезет, куда не надо. Девушка у него была?

– Говорил, была в городе подруга.

– Кто такая?

– Не знаю. К себе не приводил, со мной не знакомил.

– Да-а… - протянул дядя Миша. - Все же странно получилось: утром мы на него запрос получили, а днем раз - и нет человека.

– Какой запрос?

Он задумчиво разгладил усы, посмотрел, осталось ли в бутылке.

– Теперь не имеет значения. Запрос на него пришел, об экстрадиции, - пояснил дядя Миша.

– Э-э, момент. - Тут до меня начало доходить, а когда дошло, хмель выветрился из головы, словно я и не пил. - Какая еще?.. С севера выдачи нет!

– Когда как. Запрос от очень убедительной организации. Ты мне поверь, им надо будет - нас с тобой вот прямо выдадут, в блестящей упаковке и с бантиком сверху.

– А бантик зачем? - я тупо уставился на него.

– Для красоты.

Минуту или две я переваривал слова об экстрадиции. Мое представление о вольности нашего края дало трещину, из трещины полезли кошмары - мелкие и не очень.

– Из Норильска тоже выдают? - спросил я, пытаясь улыбнуться, но, наверное, неудачно, так как дядя Миша слегка отодвинулся.

– Из Норильска не выдают, - сказал он. - У них свои порядки, они нам не чета, мы где-то посередке болтаемся. Начальство приказывает, мы исполняем. Приказывают быстро и без шума - идем и оформляем.

– Вот Диму быстро и оформили.

– Меньше болтай, целее будешь, - посоветовал дядя Миша. - Меня из-за твоего дружка обещают с работы выгнать, и весь отдел вдогонку, чтобы никому скучно не было. Перееду на старости лет к вам в окталы.

– И у нас жить можно.

– Ну да… - грустно согласился он. - Ты вот не забудь, если начнут интересоваться покойником, спрашивать, мне сразу сообщи. Или родственники, ну ты понимаешь.

Хитер дядя Миша. Сначала слезу сочувствия выжмет, а потом легонько так попросит на него поработать, клювиком подолбить. За спасибо и стакан наливки, ага.

– Столько лет никто не объявлялся, а сейчас вдруг придут наследство делить? - я покачал головой. - В чем его обвиняли, кстати?

– Не знаю, в запросе никаких подробностей. Ребята говорят, он, наверное, из этих, акционеров. Прямое действие, бум-бум. Подорвал трубу или столичного чина. А я думаю, что на самом деле он подрабатывал проводником. Потерял товар для важного пупыря или увел у пупыря нужного человека, вот его и…

– Да не был он проводником! - Я даже привстал с места, но опомнился и упал обратно.

– Ладно, мне пора, - сказал дядя Миша. - Может, и повезло ему, что успел своему китайскому богу душу отдать.

– Он христианин.

– Да? Тоже ничего. - И зашлепал по винтовой лестнице вниз, к лифтам.

А я наполнил Стакан холодной водой и вылил себе на голову. Чуть было не проговорился. Не был Дима проводником. Потому как это я проводник.