"Владимир Константинович Арро. Бананы и Лимоны " - читать интересную книгу автора

- Да-да!... Бон! Хорошо! - улыбаясь, кивали негры. - Это очень
замечательно, что возле вас так много хороших человеков.
Но Петя даже не заметил этой маленькой грамматической ошибки.
Неожиданно вспомнив о родителях, он вдруг впервые за все это время понял,
что он перед ними виноват.
- Да-да... - сказал Петя, жалко улыбаясь, - познакомлю... Такие
родители... Очень хорошие. Вот только мне уже пора идти.
Перед расставанием негры записали адрес Петиной школы, посмотрели
расписание занятий в институте, посовещались между собой на своем языке и
назвали день, в который придут.

Две записки

Петя возвращался домой в сумерках и старался не думать о том, как его
встретят дома. Он вызывал в своем воображении другую встречу: толчея, крик в
коридоре, цветы... Да-да, цветы обязательно надо. И над всеми возвышается
фигура доброго Андерса в оранжевом свитере. А рядом Мишель. А он, Петя,
между ними, посредине... А неподалеку Алиса. А из конца коридора движется им
навстречу Аким Макарыч... "Ну, знакомь нас, Петя", - это Аким Макарыч
говорит... Вот будет переполоху.
И он беспечно запел:
Бананы и лимоны!
Там- тамы и тромбоны!
Лимоны и бананы!
Тарелки и стаканы!
И во дворе он пел эту песню, и когда подымался по лестнице, и когда
открывал своим ключом дверь, и остановился только, услышав такую нелюбимую
им тишину в квартире.
Петя с опущенными вниз уголками губ, как всегда было, когда он
обижался, прошел, не раздеваясь, из прихожей в кухню, а потом в комнаты,
везде зажигая свет.
Да, он был один. Сомневаться в этом не приходилось. На столе, за
которым он делал уроки, лежала записка:
"Неверный ты человек, Петя".
И подпись стояла "Мама".
А на другом столе, в кухне, лежала вторая записка. Петя разворачивал ее
с надеждой. Но там почерком папы было написано:
"Петя, ты неверный человек".
Сердце Петино совсем упало. После пережитой радости ему было особенно
горько видеть эти упреки, а главное, сознавать, что они справедливы.
"Да, да, я неверный, - грустно размышлял он, - неверный. Это значит,
что мне нельзя верить. Меня ждали, но я не пришел. Я просто забыл... нет, не
забыл, я подумал, что в этот момент есть более важное, а ведь было, было
более важное! А тогда, с Алисой, разве тоже было?... А может быть, более
важное то, что пообещал сначала?..."
Замученный, вконец уничтоженный сначала записками, а потом угрызениями
собственной совести, Петя бесцельно сидел за столом, не желая ни
развлечений, ни сладостей, которые были так доступны в отсутствие папы и
мамы.