"Фернандо Аррабаль. Необычайный крестовый поход влюбленного кастрата, или Как лилия в шипах" - читать интересную книгу автора

И все же каждое утро я ощущал прилив сил при виде этого
двадцатипятилетнего парня, который благодаря мне был все еще жив, даже
невзирая на мои собственные прогнозы, становившиеся раз от разу все точнее в
силу обращения к практике русской рулетки.
Я мог бы прикончить его и дело с концом - очень уместное выражение, -
чтобы пресечь хулу за моей спиной. Но вместо этого ничтоже сумняшеся я
прописывал ему все лучшее, что только есть в аптечке первой помощи.
Однажды он заявил мне, что ему осточертели сульфамидные препараты,
которыми я терпеливо пользовал его на протяжении месяцев. Ему не нравился
зеленый цвет таблеток. Не моргнув глазом, я уступил, но не поступился и
прописал ему чудесные красные пилюли. У меня они были всех цветов в моих
ящиках Пандоры, одни других эффективнее и элегантнее.


II

Заступив на место, я почувствовал себя счастливым, как лягушка в
кувшинке под парусом! Корпус был в моем полном распоряжении, славный,
радующий глаз, вместительный, хоть местами и тесноватый для волков с овцами.
Виной этому уплотнению были автострада и крепостная стена, окружавшая здание
как Энгрова скрипка. Только неизлечимые-ретрограды, неспособные заткнуть уши
ватой, жаловались на оглушительный шум, царивший в этой тихой гавани. Жалобы
же на преступления исходили лишь от правительства и полиции, сборища
ничтожеств, разъезжающих на пятом колесе телеги. Что за страна неумех и
неудачников, без огонька и без закона!
Я понял, что должен вернуть этой помойной яме, в которую превратилось
общество, идеал, отмеченный топологией, эрудицией и судорогами любви.
Я занимал в Корпусе должность главного, а также единственного врача, по
той простой причине, что других не имелось в наличии, поскольку все было
позади, кроме хвоста. Коллеги завидовали мне с почтительного расстояния, что
еще больней. Они отлично знали, что я решу все медицинские проблемы века с
присущим мне тактом и чутьем простуженного спаниеля. Моим девизом всегда
было: "Самая срочная задача - отсрочить конец квартала". У меня уйма
подобного рода лозунгов, столь проникновенных, что я не только блистал
скромностью, но и колол глаза своей простотой, как посредством шприца, так и
без него.
Сесилия, небосвод мой златокудрый, знала, что я буду верен ей во веки
веков, хоть в бушующей буре, хоть в пекле огня, столь же жаркого, как и тот,
что пылал во мне. Моя непредумышленная кастрация не мешала мне добиваться в
любви поразительных успехов. Сногсшибательных и ошеломляющих до такой
степени, что я запросто мог бы при случае предаться адюльтеру как последний
стрекозел и вертопрах. Я подозревал, что эти жизнерадостные и целомудренные
игрища имели бы еще более внушительный вид, будь участниками их красот
только подобные мне импотенты - действительно, и домашний суп приедается,
если есть его с утра до вечера.
А полиция пусть и не мечтает, чтобы в середине второй главы моего
романа я обмолвился о ее обвинениях - ведь стены имеют уши! Если в Корпусе
умирали, естественно, что там также и убивали. Я был сыт по маковку всеми
этими инсинуациями, грубыми и неделикатными, как приветственный клич клики
каракатиц в глубинах далеких морей.