"Фернандо Аррабаль. Необычайный крестовый поход влюбленного кастрата, или Как лилия в шипах" - читать интересную книгу автора

Дело Тео передали в суд! Какой скандал! Однажды, в пять часов пополудни
минута в минуту и в среднем мне позвонил прокурор Республики и сообщил о
начале суда над Тео.
Их наглость весьма удивила меня: забрать заразного больного из
зараженного Корпуса Неизлечимых, чтобы, точно матерого волка, выставить его
напоказ в зале суда вместе с цветом преступного мира страны!
Прокурор уточнил, что суд над Тео он будет вершить лично, но без Тео. Я
нанес контрудар, предложив ему лучше вершить суд над Тео, но без суда.
Известие это застало меня врасплох, так как я ожидал его двумя с
половиной главами раньше, дойдя до середины романа и надеясь не сбиться с
темпа до победного конца.
Мой телефонный разговор с прокурором зашел весьма далеко по скользкой
дорожке, невзирая на кров и стол. Я признался ему, что вижу перед глазами
красные как мел пятна. Он спросил, показывался ли я окулисту. Мне пришлось,
положа руку на сердце, ответить, что я в глаза не видел никакого окулиста,
только красные пятна.
Мышь по имени Гектор хотела связаться с адвокатом Тео, потому что
боялась, как бы тот не проглотил нечаянно велосипедный насос.
Тео лежал в постели в чем мать родила, чтобы не простудиться, в
обществе Сесилии, суженой моей, свыше предначертанной. Увидев, как он
стреляет глазами, я подумал, что адвокату следовало бы защищать его в
мантии, только не надетой задом наперед, иначе он окажется в тупике.
Сесилия, тропа моя жасминовая, тоже обнаженная из чистой солидарности с Тео,
попросила меня с бесконечной нежностью и завидным спокойствием пойти на
хутор пасти телят.
Поскольку я, проявив великодушие, достойное лучшего применения, не
ушел, она с гибкой грацией метательницы молота запустила в меня горшком. Тем
самым она показала, как ноет ее грудь и даже обе от любви ко мне.
Я повесил трубку, не желая больше разговаривать с много о себе
понимавшим прокурором, и заверил его, что не являюсь липовым доктором
медицины и не оставлю Тео без защиты как мерлузу без майонеза.


XXXIX

Когда пациенты и пациентки, всем утершие ноc, узнали о грядущем суде
над изумительным и восхитительным Тео, они стали посылать судьям анонимные
письма вместе с собственными удостоверениями личности. Скандал был так силен
на склоне дней, что я решительно поставил точку в телефонном разговоре с
прокурором, укусив как нечего делать его собаку, чтобы он в ответ прикусил
язык!
В те времена толкотни в борьбе за место под солнцем Тео, всегда готовый
потискаться, был в летах, а иногда и во хмелю, поэтому следовало положить
конец его колебаниям, выжав соки него или из лимона. Он так жестоко страдал!
С самого раннего детства он не отдавал предпочтения в любви мужчинам
перед женщинами, молодым перед старыми, красавцам перед уродами, потому что
спал со всеми, но отнюдь не мирным сном. Он позволял себя утешать
великодушно, точно Жанна на костре! Когда же пресыщался, потому что сердце у
него было небольшое и в нем умещалась лишь одна любовь в день без различия
по половому признаку, утешитель исчезал с поличным, но безвозвратно.