"Олег Аронсон. Богема: Опыт сообщества " - читать интересную книгу автора

важнейших функций - собирание и удержание мира в целостности, наделение его
смыслом и существованием, то есть придание миру характера бытия. Такому миру
чужда повседневность, и в нем человек нетрудящийся не может обрести полноту
присутствия. Здесь уже сам акт существования становится работой. Это труд по
открытию и удержа-

= 10 =
нию своей самости ("собственного бытия"), которой всегда угрожает
безличная повседневность, "несобственное бытие", то, что Хайдеггер называет
"болтовней". И вот этот хайдеггеровский мир подлинного ("собственного")
бытия с его открывающимися истоками языка, земли и неба - крестьянский.
Этому миру чуждо развлечение и уж подавно чужда лень. У развлекающегося,
находящегося в режиме удовольствия, нет времени сказать "я мыслю" и даже
подумать об этом. Для пребывающего в лени это столь же проблематично, ибо
если так происходит, то лень уже неполна, она уже затронута рефлексией и
порождает переживание неуместного бездействия. Нетрудно заметить, что этот
трудовой крестьянский мир, лежащий в основании нашего опыта мышления и опыта
существования в мире, абсолютно фиктивен. Он придуман горожанином,
недовольным городом, и практически лишен главного - общины, то есть той
неразделенности, совместности людей в общности труда и речи, которая и
позволяет им быть чем-то, что не противостоит природе, а имманентно ей.
Последнее обстоятельство, кстати, было крайне значимо для Руссо, который
видел в возвращении к этой природной общности новые возможности и языка и
мышления. В каком-то смысле богема есть попытка обнаружения подобной
общности в пространстве города, где все индивиды разделены, отчуждены и от
вещей, которые уже не производят сами для себя, и друг от друга. Конечно,
мышление невозможно так прямо связывать именно с богемной общностью, но есть
нечто важное, что праздность открывает в мышлении и на что труд не способен.
И это можно выразить следующим образом: мысль всегда для другого, а потому
совместное бытие с другими является необходимым условием нашего мышления.
Какова же тогда функция этого "я", постоянно неявно кладущегося в основание
не только мышления, но и восприятия, и опыта коммуникации? И почему его
отсутствие всегда выглядит драматично? Ведь
= 11 =

даже, когда мы говорим об общности, то невольно склонны отождествлять
ее с неким коллективным "я", от имени которого говорится "мы", превращая ее
в социальную группу.
В книге "Неработающее сообщество" (La communautй dйsoeuvrйe) Жан-Люк
Нанси описал сообщество, как то, что дано до бытия, что не предполагает
бытия для себя. Оно связано с неустранимым опытом совместного существования,
но не случайной совместной работы, и оно никогда не может стать общественной
единицей. Именно в этих смыслах оно "неработающее": во-первых, не производит
никакой работы, не создает никакого произведения, по которому оно может быть
социально зафиксировано, а во-вторых, - само понятие "сообщество" перестает
работать в качестве описания некой конкретной общности людей. Итак, далее
везде, где возникает слово сообщество, оно отсылает, прежде всего, к этому
пониманию.
Собственно, богема - это и есть тот сюжет, который непосредственно
касается некоторых материальных оснований, которые лежат в нашем сегодняшнем