"Элинор Арнасон. Влюбленные " - читать интересную книгу автора

многообещающе, но мне любопытно, почему жеребца такой редкой масти
охолостили.
Это она знала и рассказала ему. Животное было с норовом. Просто ездить
на нем это не мешало ("Разве что торопишься куда-то!"). Но для охоты
Примерное Поведение не годился, а на войне мог даже оказаться опасным.
Эйх Шовин засмеялся.
- Мой родич совсем не хотел проявить неучтивость. Ты сам видишь, как их
тут мало. - Она указала на пустые стойла.
- Ну, я так легко не обижаюсь. Не как мой брат.
Они оседлали циней и выехали со двора. Автор этой повести неизвестна,
но без сомнения происходила из какого-то рода, обитающего у реки, или даже
из Ахары. Она очень подробно описывает местность, и возникает ощущение, что
это что-то свое, не вычитанное из книг.
Они поехали на восток по узкой, тропе мимо полей хуола и антима. Небо
было ясным, только кое-где высоко проплывали облака. В воздухе пахло пылью и
высохшими растениями. В бурьяне у тропы сновали жучки. Приводятся названия
жучков: солнечная мушка, прыгунчик, пириг, хелн и алый воин.
Эйх Шовин снова спросил про охоту.
Хрустальные Глаза рассказала ему, сколько четвероногой и пернатой дичи
водится в приречных болотах и в заросших лесом низинах.
Было ясно, что в орте он разбирается - вопросы он задавал умные. Но ему
доводилось бывать у воды не так уж часто. Она рассказала ему про гигантских
рыб, водящихся в Цале, - длиннее высокого мужчины, а зубы как ножи. И
злобные. Здешние жители охотятся на них с сетями и острогами.
- Очень увлекательно! - сказал Эйх Шовин и глубоко вздохнул.
Они выехали на край обрыва. Внизу простиралась речная долина - широкая,
пронизанная множеством речных проток, змеившихся среди болот и лесов, так
что долина казалась поясом, сплетенным из разноцветных ремней - зеленых,
голубовато-зеленых, коричневых и бледно красных.
Они спешились и пустили своих циней пастись, а сами продолжали
беседовать об охоте. Он протянул руку и погладил ее по плечу, как может
погладить возлюбленная. Хрустальные Глаза нахмурились. Мгновение спустя, он
отвел руку, и лег навзничь на каменистую землю, подложив ладони себе под
голову.
Ей стало неловко из-за его молчания.
- Какой он, твой брат? - спросила она.
Он поглядел на нее. От яркого света его зрачки сузились в такие тонкие
полоски, что стали невидимыми. Теперь его глаза было как окна, за которыми
видно только синее пустое небо.
- Этот вопрос мне задавали много раз. "Расскажи нам про Эйх Манхату,
Эйх Шовин".
- Ты сердишься, что тебя спрашивают об этом?
- Нет. С самого начала было ясно, что он - особый, даже когда мы были
детьми. Все знали, что он, если доживет до зрелости, будет либо героем, либо
чудовищем. Он горяч, яростен и не ведает страха, властен, силен, умеет вести
войну. Никто не умеет руководить битвой, как он. Пока он жив, наш род всегда
будет побеждать. Он любит нашу мать и наших родственниц, и всегда обо всем с
ними советуется, кроме военных дел, конечно. Он верен Эйху. Он почитает
Богиню.
Эйх Шовин замолчал. И наступила тишина, нарушаемая только песенками