"Элинор Арнасон. Кольцо мечей" - читать интересную книгу автора

колыхались при каждом движении и подпрыгивали. Это должно было казаться
смешным, но не казалось. Мужчины стояли почти лицом к лицу, но под
некоторым углом, так что их взгляды скрещивались на манер мечей в начале
поединка. Зазвучала музыка, дисгармоничный хвархатский набор звуков,
которые я теперь - через двадцать лет! - способен воспринимать как музыку.
Пьеса было новой, но перелагала старинный сюжет, а потому инструменты все
были древними - колокольные, гонг, свисток и барабан.
Гварха принял тот сосредоточенный вид, с каким устраивается смотреть
очередную дурацкую штучку. {?} Я приготовился не слушать.
Музыка оборвалась. Мужчины посмотрели прямо друг на друга, и
спектакль начался.
Прежде я смотрел с интересом - в те дни, когда только знакомился с
жизнью хвархатов. Костюмы всегда великолепны, а в спектаклях есть что-то
от аскетической красоты театра. Но они редко длятся дольше пол-икуна.
Число действующих лиц почти никогда не превышает пяти. Монологи коротки, а
декораций практически нет. Сюжет неизменно строится вокруг мужчин,
оказывающихся перед страшной этической дилеммой - конфликтом двух понятий
о чести.
Личная честь против рода.
Возлюбленный против рода.
Род против Людей.
Немыслимый выбор, на который отводится менее часа. И почти всегда -
гибель, независимо оттого, какой выбор сделан.
Несколько дольше меня интересовали пьесы, где действовали женщины.
(Разумеется, женские роли исполнялись мужчинами. Это чисто мужская форма
искусства.)
Что делать мужчине, когда он узнает, что его мать опасна для рода?
Безусловно, ужасный конфликт. Ни один хвархат в здравом уме не
способен причинить вред женщине или ребенку. Но род он обязан защищать,
так же как женщин и детей.
Серьезная дилемма.
Думаю, интерес мой объяснялся тем, что узнать что-либо о хвархатских
женщинах неимоверно трудно - во всяком случае мне, живущему на периметре
(Гварха не торопился взять человека домой с собой, когда навещал священную
семью и тетушек.) {Пожалуй, тут я воздержусь от замечаний.}
Примерно, к той же категории, что и пьесы о женщинах, или чуть-чуть
иной, относятся пьесы о гетеросексуальной любви. Меня они всегда смешат,
что шокирует хвархатов. Для них эти пьесы - порождения больной фантазии,
патологически привлекательные. Детям не разрешается смотреть их, а иногда,
когда Сплетение впадает в консервативность, они вообще оказываются под
запретом. В них всегда много насилия, часто до отвратительности, а
кончаются они неизменно безумием и кровопролитием.
Нередко в финале, когда трупы поднимаются и шествуют за кулисы,
протагонист возвращается и произносит эпилог. (Хвархаты любят
нравоучительность.) Вот, что происходит, когда необузданность периметра
проникает в центр! Все гибнет. Семья не может уцелеть.
И наконец, есть еще один вид героической пьесы, который, пожалуй,
интересен мне и теперь. Пьесы о рахаках - мужчинах, которые не хотят
умирать и остаются жить, когда всякий нормальный хвархат избрал бы смерть.
Например, мужчина, чей род уничтожен: все мужчины убиты, кроме него,