"Мартин Армстронг. Тот, который курил трубку " - читать интересную книгу автора

кузина моего предшественника не оставила ему этот дом. Лучше бы он
жил там, где жил. Вы знаете, тот, другой, был священник. - Он
приподнял руки, словно демонстрируя себя. - Это его одежда.
И опять ушел в себя, отрешился, тогда как его плоть в одежде
священника по-прежнему была передо мной.
- Вы верите в исповедь? - неожиданно спросил он.
- В исповедь? Вы имеете в виду в религиозном смысле?
Он шагнул еще ближе, почти коснулся меня.
- Я имею в виду, проговорил он, понижая голос и пристально глядя
мне в глаза, - верите ли вы в том, что исповедь в грехе или в...
преступлении приносит облегчение?
О чем он собирался поведать мне? Я хотел сказать ему "нет", дабы
уберечь и его и себя от исповедального потока этого несчастного
создания, но вопрос его прозвучал такой мольбой, что у меня просто
язык не повернулся ответить отказом.
- Да, - сказал я, - думаю, что, исповедуясь, человек обычно
облегчает бремя, гнетущее его разум.
- С вами так приятно, сэр, - проговорил он, в очередной раз вежливо
поклонившись. - Настолько приятно, что я чувствую искушение
переступить... - Опять этот странно небрежный жест, словно он
старался отмахнуться от чего-то. - Достаточно ли у вас терпения,
чтобы выслушать меня?
Он стоял рядом со мной, чем-то напоминая манекен из мастерской
портного, случайно оставленный здесь. Его нога несколько раз касалась
моего колена, и эта близость вызывала чувство неприязни.
- Не будете ли вы так любезны присесть? - проговорил я, указывая на
противоположный конец скамьи. - Мне так будет легче слушать вас.
Он повернулся, внимательно и серьезно посмотрел на скамью, после
чего уселся на нее верхом, чуть наклонив тело в мою сторону. Уже
собравшись начать рассказ, он неожиданно обернулся и посмотрел на
дверь и на окно. Затем вынул изо рта трубку, положил ее на стол и
поднял глаза.
- Моя тайна, моя ужасная тайна заключается в том, что я убийца.
Его признание ужаснуло меня - в общем-то, в такой реакции не было
ничего необычного, но в глубине души я не удивился, услышав это.
Довольно странный внешний вид и не менее странное поведение отчасти
подготовили меня к тому, что я услышу нечто весьма мрачное. Затаив
дыхание, я смотрел в его глаза, наполненные каким-то затаенным
ужасом. Казалось, он ждал, когда я заговорю, а я не мог вымолвить ни
слова. Да и что можно было сказать. Боже правый? И все же необходимо
было разрядить столь гнетущее состояние.
- Это лежит бременем на вашем сознании? - Я не узнал собственный
голос.
- Это преследует меня, - ответил он, неожиданно сцепив свои
тяжелые, вялые ладони. - Достаточно ли у вас терпения?
Я кивнул.
- Расскажите мне обо всем.
- Если бы не встал вопрос о наследовании этого дома, - начал он, -
ничего бы не случилось. Другой, мой предшественник, так и оставался
бы в своем доме приходского священника, а я... я вообще бы не