"Лэнс Армстронг. Мое возвращение к жизни " - читать интересную книгу автора

совершенно не волнует, и маму тоже. Она говорит, что рассказала бы мне об
отце, если бы я попросил, но, честно скажу, просить об этом мне и в голову
не приходило. Личность отца не имела для меня никакого значения. Мать любила
меня, я отвечал ей взаимностью, и нам было вполне достаточно друг друга. Но
когда я решил написать о своей жизни, то подумал, что неплохо было бы
все-таки прояснить некоторые вопросы о своем происхождении. В 1999 году одна
техасская газета отыскала следы моего биологического отца и напечатала о нем
статью. Вот что они сообщили: фамилия его Гун-Дерсон; работает он в газете
"Dallas Morning News", живет в Сидр-Крик-Лейке, штат Техас, и У него двое
других детей. Далее сообщалось, что моя мать вышла за него, когда
забеременела, но они разошлись, когда мне не исполнилось и двух лет. В
газетном интервью он, правда, сказал, что гордится своим отцовством, что
двое других его детей считают меня своим братом, но эти слова не вызывают во
мне никакого доверия, и я отнюдь не горю желанием встретиться с этим
человеком.
Мама жила одна. Ее родители разошлись, и мой дед, Пол Мунихэм, ветеран
вьетнамской войны, в те годы работал на почте, жил в передвижном доме и
беспробудно пил. Бабушка же, Элизабет, как могла старалась помочь своим
троим детям. Никто в семье не мог особенно помочь матери - но они хотя бы
пытались. В день моего рождения дед бросил пить, и с тех пор, все 28 лет
моей жизни, ведет трезвый образ жизни. Младший брат моей матери, Эл, был для
меня нянькой. Впоследствии он записался в армию, как это было принято среди
мужчин нашей семьи, и сделал там неплохую карьеру, дослужившись до чина
подполковника. У него великое множество орденов и медалей и замечательный
сын, Джесси. Мы все поддерживаем очень теплые отношения и гордимся друг
другом.
Я был желанным ребенком. Мама так хотела родить меня, что скрывала свою
беременность, сколько могла, чтобы никто не попытался отговорить ее рожать.
После моего рождения она часто ходила за покупками вместе с сестрой, и
однажды, когда тетя держала меня на руках, продавщицы начали заигрывать со
мной. "Какой прелестный ребенок",- сказала одна из них. Мама выступила
вперед: "Это мой ребенок".
Пока она заканчивала школу и подрабатывала неполный день, мы жили в
убогой однокомнатной квартирке в Оук-Клиффе, пригороде Далласа. Это один из
тех районов, где на веревках вывешивают сушиться белье, а на углу -
обязательно закусочная "Kentucky Fried". Мать в одной из таких закусочных и
подрабатывала (помню, что униформа у нее была в розовую полоску).
Параллельно она работала кассиршей в расположенном через дорогу от
закусочной бакалейном магазине. Впоследствии она получила временное место на
почте, где сортировала возвращенные письма. А одновременно пыталась
закончить образование и заботилась обо мне. Зарабатывала она 400 долларов в
месяц, из которых 200 уходило на оплату квартиры, да еще 25 долларов в не-.
делю приходилось отдавать за ясли. Но при этом она обеспечивала меня всем, в
чем я нуждался, плюс еще что-то "сверх". У нее были свои способы устроить
мне маленький праздник.
Когда я был еще совсем маленьким, она водила меня в кафе, где я пил
коктейль через соломинку. Она. втягивала немного напитка в соломинку, а
потом я запрокидывал голову и сладкая прохладная жидкость стекала мне в рот.
Так мать пыталась побаловать меня лакомством на 50 центов.
Каждый вечер мама мне читала. Хотя я был еще слишком мал, чтобы понять