"Лэнс Армстронг. Мое возвращение к жизни " - читать интересную книгу автора

тащится последним",- услышал я.
Несколько часов спустя я сидел в мадридском аэропорту, ссутулившись в
кресле. Мне хотелось бросить этот спорт. Это была самая отрезвляющая гонка в
моей жизни. По дороге в Сан-Себастьян я надеялся выиграть, а теперь уже
сомневался, стоит ли мне вообще заниматься велоспортом. Как они смеялись
надо мной!
Профессиональный велоспорт оказался труднее, чем я думал: темп выше,
дистанции тяжелее, конкуренция куда более жесткая, чем я мог себе
представить. Я вытащил из кармана стопку неиспользованных авиабилетов. Среди
них я нашел обратный билет в Штаты и уже думал воспользоваться им. "Может,
мне стоит просто вернуться домой,- думал я,- и найти себе занятие, в котором
я больше преуспею?"
Я нашел таксофон, позвонил Крису Кармайклу и рассказал ему о своей
печали, о своих сомнениях. Крис молча слушал, а потом сказал:
- Лэнс, из этого опыта ты можешь извлечь для себя больше уроков, чем из
любой другой гонки в твоей жизни.
По его словам, я был прав в том, что решил остаться на дистанции и
финишировать, ведь тем самым я доказал своим товарищам по команде, что я
крепкий боец. Чтобы они могли рассчитывать на меня, они должны знать, что я
не из тех, кто сдается. И теперь они знают это.
- Хорошо,- сказал я.- Хорошо, я останусь.
Я повесил трубку и сел в самолет, который доставил меня к месту
следующей гонки. У меня было только два дня на передышку, а потом я должен
был принять участие в чемпионате Цюриха. Мне нужно было многое доказать,
себе и всем остальным,- и если только мое сердце не выскочит из груди, я
никогда больше не буду последним.
В Цюрихе я пришел вторым. Я пошел в отрыв с самого начала и оставался
впереди практически до конца дистанции. В тактическом плане я плохо понимал,
как следовало вести эту гонку,- просто пригнул голову и устремился вперед, а
когда поднялся не пьедестал, испытывал не столько радость, сколько
облегчение. "Ладно,- говорил я себе,- кажется, я все-таки чего-то стою".
После гонки я позвонил Крису Кармайклу.
"Вот видишь",- сказал мне Крис.
В считанные дни я превратился из подавленного новичка в спортсмена, с
которым нужно считаться. Эта метаморфоза вызвала в спортивных кругах большой
переполох. "Кто он такой и что из себя представляет?" -хотелось знать людям.
Велогонщика-американца можно сравнить с французской бейсбольной
командой, неведомо как попавшей на розыгрыш Мировой серии. Я нахально
вторгся в достопочтенный вид спорта, не имея понятия о его правилах, писаных
и неписаных, и о свойственном ему этикете. Скажу лишь что мои техасские
манеры в Европе пришлись не ко двору.
Пропасть между учтивостью и сдержанностью в поведении европейских
спортсменов и американским представлением о соперничестве, когда оппоненты
ходят с надутым видом и поливают друг друга грязью, очень велика. Подобно
большинству американцев, я рос, не имея ни малейшего понятия о велосипедном
спорте. Только после победы Лемонда в "Туре" 1986 года я по-настоящему
обратил внимание на этот вид спорта. В нем существуют свои правила поведения
и своя психология, которых я не понимал, а когда и понимал, то не считал
себя связанным ими. По сути, я их игнорировал.
Я не проявлял уважения к соперникам. Ни малейшего. Я становился в позу,