"Лэнс Армстронг. Мое возвращение к жизни " - читать интересную книгу автора

заметил, что со зрением у меня что-то не так - края предметов расплывались.
"Наверное, старею,- подумал я.- Может быть, мне нужны очки? " У меня всему
находилось оправдание.
Пару дней спустя, когда я, сидя в гостиной, разговаривал по телефону с
Биллом Стэплтоном, на меня вдруг напал кашель. Я давился, и во рту был
какой-то неприятный металлический привкус. "Подожди минутку,- сказал я в
трубку,- со мной происходит что-то странное". Я помчался в ванную и
откашлялся в раковину.
Мокрота была с кровью. Я глядел на нее, не веря своим глазам.
Откашлялся снова - и опять выплюнул кровь. Я не мог поверить, что вся эта
мерзость выходит из моего тела.
Потрясенный, я вернулся в гостиную и взял трубку. "Билл, я тебе потом
перезвоню",- сказал я и тут же набрал номер доктора Рика Паркера, своего
друга и личного врача. Рик жил по соседству. "Ты не мог бы приехать? -
попросил я.- Я харкаю кровью".
В ожидании Рика я вернулся в ванную и снова принялся рассматривать
кровавую мокроту, оставшуюся на дне раковины. Вдруг моя рука повернула кран.
Мне захотелось смыть все это. Иногда я действую, не отдавая себе отчета в
своих поступках. Мне не хотелось, чтобы Рик видел это. Я стеснялся. Я хотел,
чтобы ничего этого не было. Рик приехал осмотреть мой рот и нос. Потом
посветил мне в горло и захотел увидеть кровь. Я показал ему те капли, что
еще оставались в раковине. "О Боже,- подумал я,- не могу даже сказать ему,
как много было этой гадости,- так это отвратительно". Рику часто приходилось
слышать от меня жалобы на насморк и аллергию. В Остине растет много
амброзии, пыльца которой вызывает у меня аллергию, а антигистаминные
препараты я при всех своих страданиях принимать не могу из - за жестких
антидопинговых ограничений, существующих в велоспорте. Приходится терпеть.
- Возможно, это носовое кровотечение,-предположил Рик.
- Мог лопнуть сосуд. - Отлично,- сказал я.
- Невелика беда.
Я испытал такое облегчение, что ухватился за первое же предположение о
не слишком серьезном расстройстве и удовлетворился им. Рик собрал свои
инструменты и уже в дверях пригласил меня отобедать у них на следующей
неделе.
В назначенный день я отправился к Паркерам на своем мотороллере. У меня
много механических игрушек, и этот мотороллер - одна из любимых. Но тем
вечером боль в правом яичке не дала мне насладиться ездой. За столом сидеть
тоже было неуютно. Я старался поменьше шевелиться, чтобы было не очень
больно.
Я хотел рассказать Рику о своих проблемах, но стеснялся. Едва ли это
было хорошей темой для застольной беседы, да и с кровохарканьем я его зря
побеспокоил. "Он еще сочтет меня нытиком", - подумал я и решил промолчать.
На следующее утро яичко чудовищно распухло, достигнув размера
апельсина. Я оделся, вывел из гаража велосипед, чтобы отправиться на обычную
тренировку, но обнаружил, что не могу сидеть в седле. Всю дистанцию я
проехал стоя на педалях. Вернувшись домой, я, превозмогая смущение, снова
набрал номер Паркера.
- Рик, у меня что-то с яичком,- сказал я.
Оно распухло, и я даже в седле сидеть не могу.
Рик воспринял мои слова очень серьезно.