"Марсель Арлан. Зели в пустыне " - читать интересную книгу автора

затем другой и, хотя и не стала садиться, прислушалась к нашему разговору.
Конечно, в нем не чувствовались первоначальная свобода, игра и смех, но все
же эта беседа была очаровательна. Никто в деревне не смог снискать большего
доверия у детей, чем Ришар; конечно, он был не ребенком, но и не был похож
на взрослого: мы понимали его без труда. Раз или два за то время, что мы
болтали, я перехватил взгляд Жанни, направленный на молодого человека; я
прочел в нем какую-то трогательную признательность и, конечно, уважение, но
вместе с тем непонятное мне сожаление и, может статься, даже некоторый
страх...
Корова потерлась мордой о дверной косяк и тихо промычала. Комната уже
наполнилась сумерками, с выгона поднимался влажный теплый воздух.
- Пора возвращаться: животные могут замерзнуть.
- Если вы хотите, я могу помочь вам отогнать их назад, на ферму, -
вызвался Ришар.
- О! Они знают дорогу, да и я тоже.
Она держалась в тени, вполоборота к нам, но нам показалось, что она
уходит отсюда не без сожаления, что наполнило всех троих необычайной
радостью. Она поинтересовалась, придем ли мы на выгон в следующий четверг.
Хороший вопрос! Жанни вроде бы не обращалась к Ришару, но он протянул
руку: - Итак, до скорого?
Она ушла, не ответив, и мы вернулись в деревню. Долго еще в ушах у нас
стоял топот стада в лесу, а иногда чистый журящий или ласкающий голос,
который, казалось, уже так давно нам знаком.

II

Маленькая сухонькая седая женщина с острым взглядом, презрительно
поджатыми губами и властным подбородком, с тщательно причесанными на пробор
волосами, в высоких дамских ботинках, очень аккуратно одетая, однако без
излишнего кокетства - вот портрет Колетт Блезон, вдовы Блезон - матери
Ришара; мог ли кто-нибудь из незнакомых с ней сказать, что этот ласковый,
большой и нескладный юноша - ее сын? Она, казалось, сама больше других
удивлялась, глядя на него. Тревожась и волнуясь по пустякам, она не
переставала следить за ним; когда он куда-нибудь уезжал, хоть и ненадолго,
она беспокоилась и готовилась к худшему. А Ришар? Где он находил столько
терпения и внимания? Дети в нашей деревне не жаловали своих родителей особым
почтением, и для меня всегда было удивительно наблюдать отношение Ришара к
матери. Уходя или возвращаясь, он обнимал ее: "Мамочка..."; выше ее на
голову, иногда он обращался с ней как старший брат и восхищался ее почти
детской хрупкостью. Она сопротивлялась, смущенно и натянуто улыбаясь: "Ради
бога! Да отпустишь ты меня наконец?" - слегка раздраженная, но и безмерно
счастливая.
К ней обращались "мадам", во-первых, наверное, потому, что она приехала
из соседнего городка, где ее отец служил секретарем в суде, а во-вторых, еще
и потому, что она была женой оптового виноторговца. О своем муже, умершем
несколько лет назад, она никогда не говорила, и все остерегались затрагивать
эту тему. Этот весельчак завел в близлежащих деревнях с полдюжины романов.
Он и умер во время одного из своих похождений; многие вспоминали тот зимний
вечер, когда огромное тело, уложенное на повозку, в последний раз
возвращалось к семейному очагу. Новоявленная вдова с сухими глазами и