"Наталья Аринбасарова, Екатерина Двигубская. Лунные дороги " - читать интересную книгу автора

ребенок, который ненавидит сладкое. И вот девочка собирается с силами,
начинает атаковать:
- Хочу на карусель!
- Нет.
- Ну, пожалуйста.
- Нет.
- "Ну, очень пожалуйста" - в ее голосе мокрые нотки.
- "Нет". Но девочка безошибочно слышит - мамино "нет" слабеет.
- "Да" - беззастенчиво ревет она: "Да, да, да!".
- "Тише. Прекрати. Ну, ладно, пошли"
Мама берет ее за руку. Мелочь брякает о жестяную банку. Наталья
садиться на облупленную лошадку, мама туго ее привязывает. Смотрит ей в
глаза - дочка счастлива. Звук мотора. Ветерок. Ветерок сильнее. Коленки
сжимаются. Наташенька визжит, визжит, все вокруг танцует. Но вдруг что-то
знакомое нагоняет ее. Карусель останавливают. Недовольные вскрики мамаш,
растерянное хихиканье детей. Наталью снимают, она в полуобморочном
состоянии. Ее опять стошнило на ходу карусели. "Это в последний раз!" -
говорит мама.

Наталья приехала в Сталинабад, который теперь назывался Душанбе, через
двадцать пять лет, приглашенная на всесоюзный кинофестиваль с фильмом "В
ночь лунного затмения". Она участвовала в этом фестивале только для того,
чтобы увидеть места своего детства.
Наташа с радостью согласилась выступить в доме офицеров, который
располагался напротив ворот воинской части, где Аринбасаровы провели
несколько месяцев в десятиметровой комнате. Но самое главное, она хотела
поехать на улицу Айни, где семья жила два года в двухкомнатной квартире "со
всеми удобствами". Когда она стала узнавать, как доехать из гостиницы до
кинотеатра "Ватан", Лева Прыгунов, с которым она дружила, строго заметил:
"Ехать по городу одной нельзя! Давай я тебя провожу".
Именитые актеры сели в троллейбус и поехали по улице Ленина до
кинотеатра "Ватан". Чтобы дойти до дома, надо было обогнуть кинотеатр. В
детстве Наталье казалось, что от "Ватана" нужно бежать до двора довольно
долго, а тут несколько шагов, и сразу увидела что-то знакомое - квадратный
двор, трехэтажный дом, деревья. Все стало маленьким, стареньким. Она в
недоумении остановилась, сердце билось.
Посреди двора на столе, врытом в землю, сидела, болтая босыми ногами,
пожилая тетушка:
"Иди, иди! Ты сюда пришла. Я знала, что ты придешь в свой двор".
Наталья со своим спутником подошли к ней.
"Помнишь меня?".
"Ваше лицо мне очень знакомо..." - интеллигентно промямлила Наташа.
"Я же Додикина бабушка!" - взмахнула ногами тетушка. Наташа смутно
вспомнила еврейского мальчика Додика, часто обижаемого ребятами, и его
храбрую бабушку, которая всегда выскакивала защищать своего внучка.
Додикина бабушка рассказывала про всех соседей, умело добавляя пряные
подробности. Лева с кинематографическим интересом до всего самобытного
постоянно восклицал: "Потрясающе! Потрясающе! Надо же, как трогательно!".
Бабушка, вдохновленная высокой оценкой высокого гостя, лихо спрыгнув со
стола, заключила: "Вашу семью до сих пор помнят в этом доме!".