"Нора Борисовна Аргунова. Не бойся, это я! (рассказы) " - читать интересную книгу автора

квартир, шла я. Ужас как я боялась, чтоб кто-нибудь из соседей не появился!
За мной двигался Нагорный с Машкой на цепи. Последним - шофёр.
Распахнув обе двери, входную и ту, что вела в комнату, я взбежала по
лесенке, упиравшейся в запертую чердачную дверь. Медведица охотно прошагала
с хозяином восемь этажей, но перед входом попятилась и села.
- Ну, Ма-ашка! Ну, ну! Не трусь, не трусь! - приговаривал Нагорный,
поглаживая медведицу и подавая ей сахар.
Меня удивили слова Нагорного. Такая зверюга - и трусит? Чего ей тут
бояться, могучей медведице?
Наконец они вошли в квартиру. Мы с шофёром, переступая порог,
обменялись взглядами. Слегка обалделый был у шофёра вид. У нас, думаю, было
одинаковое выражение на лицах.
Под ярко горящей люстрой у меня в комнате сидит в кресле настоящий
медведь. Навис над столом косматой горой - и стол, за которым умещается
одиннадцать человек гостей, выглядит маленьким. Один только медведь и
кажется настоящим, остальное - игрушечным: стульчики, тахтица, шкафчик,
кукольные книжечки в нём.
Машка с аппетитом хрустит морковью. Обронив на пол зелёный огрызок,
берёт из миски бублик. Медвежья лапища с кривыми железными когтями
деликатно держит бублик. Рот приоткрывается чуть-чуть, зубы откусывают
понемножку. Зверь ведёт себя за столом безукоризненно. Ест без жадности. Не
торопясь. Разглядывая бублик своими медвежьими глазками. Хозяин сидит возле
Машки и тоже ест бублик. Мы с шофёром стоим в дверях. Мы уже освоились,
осмелели. Начинаем обмениваться впечатлениями...
Машка сидела к нам левым боком, в профиль. Справа от неё, за спиной
Нагорного, - зеркало, трельяж с тумбочкой. Машка повернула голову вправо и
перестала жевать. Пошевелилась - и в зеркале пошевелилось. Мех у неё на
холке поднялся дыбом. Вмиг она очутилась на столе. Она глядела в зеркало и
пятилась. Задние ноги соскользнули, Машка попыталась удержаться и передней
лапой хватила по миске. Морковины стрельнули по комнате, миска загремела об
пол. Машка с рёвом ринулась со стола. Нагорный ухватил её за ошейник,
бросился на неё верхом, желая остановить, но его подошвы скользили по
паркету.
- Бегите! - закричал он.
Мы с шофёром так и прыснули прочь. Из кухни слышали медвежье мычание,
скрежет цепи по косяку.
Мы выскочили на площадку. Далеко внизу неслась медведица. За ней,
схватившись за цепь и за перила, ехал на ногах хозяин, и его каблуки дробно
отсчитывали ступени.
Когда я выбежала на улицу, Машка была уже в клетке. Как удалось туда
водворить её так быстро - не знаю. Она металась перед решёткой, нервно
порёвывая.
Нагорный сидел в кузове на борту, рядом с клеткой, и курил. Увидев
меня, он подмигнул. Чуб у него прилип ко лбу. Он выглядел деревенским
парнем, который нарубил дровишек и отдыхает, довольный.


Ракушка и мамонтовый клык так и остались у меня - музею они не нужны.
В музее всё есть.
Когда знакомые спрашивают, что это за вещи, я вспоминаю Машку, как она