"Нора Борисовна Аргунова. Не бойся, это я! (рассказы) " - читать интересную книгу автора

5

Елизавета Николаевна пишет, что она беспокоится, как теперь поступят с
Вангуром. Он от маломолочной лосихи и не из крупных.
Оля пишет, что Вангур "замечательный у нас парень" и Алексей
Алексеевич надел на него два новых крепких ошейника с колокольчиками. Чтобы
издалека было слышно: лось домашний, трогать его нельзя.
А сам Алексей Алексеевич в письме возмущается, что за два с лишним
года Вангур не отстал от дурной привычки. Топчется под окном у Лукмановых.
Мальчишка лежит больной, зайдёшь навестить - на стекле во льду Вангур
продышал кружок и там виднеется его заиндевелая морда.


ДВОЕ

Нехоженым, закаменевшим снегом забрало мосток, ручей под ним и тропу.
Озноблённо топорщится кустарник, жгучий ветер гонит по сверкающей ледне
сухой прошлогодний лист. Мороз.
Хорь затаился, припал к земле. Он заприметил лунку у корня старой ивы,
где вылезают полёвки, и знал, что им уже время и скоро они появятся. Хорь
не ел вторые сутки и потому охотился, хотя не чувствовал голода. Он был
болен. Вчера целый день он спал, забравшись в трухлявый, заваленный
ельником пень, ночью, поглядывая безучастно, слонялся по лесу, своим следом
вернулся к лежке и продремал до рассвета. Сейчас он вышел на добычу, но
тело у него ломило, и он хватал снег горячим ртом.
Хорь слышал, как глубоко под сугробами льётся ручей, и ему хотелось
жаркого лета, хотелось кислой лесной костяники, и опять клонило в сон.
Он открыл глаза и увидел полёвку. Полёвка высунулась, осмотрелась и
осторожно выбралась на снег. Стараясь, чтобы не бугрилась спина, хорь стал
подбирать задние лапы для прыжка. Он ждал, чтобы запах полёвки раздразнил
его, но, когда запах донёсся, почувствовал отвращение. Он поел бы теперь
ягод, а не мяса.
И всё-таки он заставил себя сжаться и удобно упереться ногами. Пора
было прыгать. Но хорь имел странную привычку часто оглядываться: он жил с
постоянным ощущением, что на него могут напасть сзади и в самую
неподходящую минуту - отбивался ли он от ястреба или оголодавшей лисицы,
охотился ли, отдыхал, - он не мог отделаться от ощущения, что кто-то
подкрадывается. И сейчас, перед тем как метнуться, хорь медленно,
выворачивая шею, не отрывая головы от снега, оглянулся. За ним лежало
пустынное поле. Тогда он кинулся.
Он упал возле ствола, и зубы его сомкнулись точно над тем местом, где
только что сидела полёвка, - она ещё была там, когда он летел. Он
сообразил, что промахнулся.
Раньше он никогда не промахивался.
Хорь сунул голову в лунку. Перебивая неприятный мышиный запах, шёл
снизу крепко настоянный грибной дух отдыхающей земли, а летние следы,
оставленные на занесённой тропе человеком, напоминали о тепле.
Скользя по ледяному насту, щурясь, на ходу остужая снегом воспалённый