"Нора Борисовна Аргунова. Не бойся, это я! (рассказы) " - читать интересную книгу авторасоглашавшиеся снимать жестокую сцену с медведем. Начались разногласия.
Спорили иногда до ссоры. В таком состоянии - и с такими намерениями - прибыли в Москву. Познакомились с Тариком. Поговорили с ним, обсудили то, другое. Приглядывались друг к другу. Он показал своих животных - почудилось что-то непонятное в его отношении к животным, что-то не совсем обычное для дрессировщика. Ту сцену, заключительную, пока не обсуждали. Выбрали место для съёмок - неширокое безлюдное шоссе, подмосковный великолепный лес кругом. В транспортных клетках привезли медведей, собак. Надо было снять медведя на свободе. Обтянули сеткой большой участок леса. Тарик поочередно то с Микой, то с Фенькой находился внутри вольера, остальные снаружи. И вот Фенька разошлась, разбегалась и с ходу, легче кошечки, со скоростью, всех удивившей, взлетела на сосну. Обратно она слезала медленно, с оглядкой и не в вольер, нет - по ту сторону сетки, где находилась группа. Сетка шла по холмам, оврагам, кустарникам, и Фенька носилась вокруг, то скрываясь, то показываясь, весёлым галопом проскакивала мимо людей. Тарик и не подумал покинуть своё место в центре ограды. Он только командовал оттуда: - Не двигайтесь! Стойте кучей! Никаких резких движений! Потом добавил: - Не двигайтесь, всё равно догонит. Он произнёс это, кажется, серьёзно, но с какой-то особой интонацией, и, точно в тон ему, откликнулся режиссёр. - Слушай, - взмолился режиссёр, - возьми меня к себе! - Может, я в клетку залезу, пока она свободная, - просил (не жестикулируя, без резких движений) режиссёр, - в клетке, знаешь... как-то спокойнее. Оба уже открыто смеялись. Некоторое напряжение Тарик уловил, но не мог он не оценить способности шутить в такую минуту. Да и вся группа... Неплохо они держались, это он заметил. Затем понадобилось снять берлогу, видневшегося в ней зверя и собак, рвущих ему шкуру. Тарик нашёл место на откосе, под корнями старой сосны. Пока углубляли яму, он заметил, с каким интересом поглядывает Мика, и понял, что яма ей нравится. Открыл клетку, и Мика побежала прямо к берлоге. Уж она там трудилась! Она рыла, выкидывала землю, исчезала и выглядывала... Медведь в берлоге был снят. Пустили и натравили собак. Не на Мику, избави боже, о таком чёрном деле никто и не заикнулся! Мику водворили в клетку, а в берлогу залезли люди с полушубком. Выставляли, наружу мехом, полушубок, его драли собаки. Тянули с таким азартом, что вырвали из рук и с триумфом понесли свою добычу. Это показалось так смешно, что все захохотали. - В нашу уставшую группу, - говорил рассказчик, - парень этот внёс милую атмосферу, совершенно новую, непривычную. Всё у нас переменилось. Вечерами в гостинице смех, оживление. Раздражённости как не бывало. Утром мы приезжали в лес. Он уже ждал нас, такой весёлый, бодрый, что-то уже придумавший... Бесконечно изобретательный! Он был, по существу, режиссёром всех "звериных" сцен, подсказывал, с каких точек снимать, придумывал, как |
|
|