"Нора Борисовна Аргунова. Не бойся, это я! (рассказы) " - читать интересную книгу автора

соглашавшиеся снимать жестокую сцену с медведем. Начались разногласия.
Спорили иногда до ссоры.
В таком состоянии - и с такими намерениями - прибыли в Москву.
Познакомились с Тариком. Поговорили с ним, обсудили то, другое.
Приглядывались друг к другу. Он показал своих животных - почудилось что-то
непонятное в его отношении к животным, что-то не совсем обычное для
дрессировщика. Ту сцену, заключительную, пока не обсуждали.
Выбрали место для съёмок - неширокое безлюдное шоссе, подмосковный
великолепный лес кругом. В транспортных клетках привезли медведей, собак.
Надо было снять медведя на свободе. Обтянули сеткой большой участок
леса. Тарик поочередно то с Микой, то с Фенькой находился внутри вольера,
остальные снаружи. И вот Фенька разошлась, разбегалась и с ходу, легче
кошечки, со скоростью, всех удивившей, взлетела на сосну.
Обратно она слезала медленно, с оглядкой и не в вольер, нет - по ту
сторону сетки, где находилась группа.
Сетка шла по холмам, оврагам, кустарникам, и Фенька носилась вокруг,
то скрываясь, то показываясь, весёлым галопом проскакивала мимо людей.
Тарик и не подумал покинуть своё место в центре ограды. Он только
командовал оттуда:
- Не двигайтесь! Стойте кучей! Никаких резких движений!
Потом добавил:
- Не двигайтесь, всё равно догонит.
Он произнёс это, кажется, серьёзно, но с какой-то особой интонацией,
и, точно в тон ему, откликнулся режиссёр.
- Слушай, - взмолился режиссёр, - возьми меня к себе!
- Нельзя, - отвечал Тарик, - места мало. Метраж не тот.
- Может, я в клетку залезу, пока она свободная, - просил (не
жестикулируя, без резких движений) режиссёр, - в клетке, знаешь... как-то
спокойнее.
Оба уже открыто смеялись.
Некоторое напряжение Тарик уловил, но не мог он не оценить способности
шутить в такую минуту. Да и вся группа... Неплохо они держались, это он
заметил.
Затем понадобилось снять берлогу, видневшегося в ней зверя и собак,
рвущих ему шкуру. Тарик нашёл место на откосе, под корнями старой сосны.
Пока углубляли яму, он заметил, с каким интересом поглядывает Мика, и
понял, что яма ей нравится. Открыл клетку, и Мика побежала прямо к берлоге.
Уж она там трудилась! Она рыла, выкидывала землю, исчезала и выглядывала...
Медведь в берлоге был снят.
Пустили и натравили собак. Не на Мику, избави боже, о таком чёрном
деле никто и не заикнулся! Мику водворили в клетку, а в берлогу залезли
люди с полушубком. Выставляли, наружу мехом, полушубок, его драли собаки.
Тянули с таким азартом, что вырвали из рук и с триумфом понесли свою
добычу. Это показалось так смешно, что все захохотали.
- В нашу уставшую группу, - говорил рассказчик, - парень этот внёс
милую атмосферу, совершенно новую, непривычную. Всё у нас переменилось.
Вечерами в гостинице смех, оживление. Раздражённости как не бывало. Утром
мы приезжали в лес. Он уже ждал нас, такой весёлый, бодрый, что-то уже
придумавший... Бесконечно изобретательный! Он был, по существу, режиссёром
всех "звериных" сцен, подсказывал, с каких точек снимать, придумывал, как