"Михаил Ардов. Возвращение на Ордынку" - читать интересную книгу автора

Михаил Ардов

Возвращение на Ордынку

НА ПИРУ МНЕМОЗИНЫ

Хорошо тем, кто набрался еще в молодости ума и терпения, чтобы вести
дневник. Я дневника никогда не вел и теперь завидую тем, кто может
заглядывать в эти заветные тетради. Я безусловно в проигрыше. Вести или не
вести дневник об этом и спорить не стоит. Но все-таки и у нас, людей без
дневника, есть свой шанс. Шанс этот - творческие качества человеческой
памяти, ведь она, память человека, и тем более память художника, устроена
особенным образом. Многое хранит она в подземелье своего подсознания. Чтобы
она пробудилась, необходим только достаточно сильный, достаточно яркий
толчок.
Михаил Ардов - автор замечательных книг, широко известных и много
читаемых, он давно стал для меня одним из лучших прозаиков моего поколения.
Судьба была благосклонна к нему. Он вырос рядом с Анной Андреевной
Ахматовой. Он запомнил и воспроизвел в своей прозе многое из быта и бытия
великого поэта и великого человека. И вместе с тем Ахматова не стала его
мономанией. Те, кто читал "Легендарную Ордынку" ("Новый мир", 1994, № 4 - 5)
и "Цистерну", надеюсь я, согласятся с этим. Память у Ардова исключительная,
но вместе с тем это творческая память. Я бы сказал, что это не арифметика, а
высшая математика памяти.
"Записные книжки" Ахматовой, вышедшие этим летом в Италии по-русски,
запустили таинственный механизм Мнемозины. В мифологии древних греков
Мнемозина - богиня памяти. От Зевса она родила девять муз, девять камен, на
которых и зиждется искусство.
Надо отметить, что Ардов - истинный художник, замечательный стилист. Он
правильно поступил, сделав свою работу дискретной. Он разбил свое
повествование на микроновеллы, которые и соответствуют вспышкам творческой
памяти художника.
В ноябре 1993 года я прожил полторы недели вместе с Иосифом Бродским в
Венеции. Это было наше последнее свидание. За исключением сна, мы почти все
время были вместе. И вот я вспоминаю знаменитое старейшее кафе Венеции
"Флориан", расположенное на Пьяццетте, напротив собора Сан-Марко. На столике
кофе, минеральная вода, разумные рюмки с алкоголем. Разговор зашел о книгах,
посвященных Ахматовой.
- Лучшее пока что - это то, что написал Миша, - сказал Иосиф.
- Ты имеешь в виду "Легендарную Ордынку"? - спросил я.
- Конечно.
Мне остается добавить, что я думаю точно так же.
Евгений Рейн

В начале лета 1997 года со мною произошло чудо. Я получил толстую книгу
в белой бумажной обложке, на которой значится: "Записные книжки Анны
Ахматовой (1958 - 1966)" (Москва - Torino, 1996).
Не успел я раскрыть этот объемистый том, как в памяти с необычайной
ясностью всплыла такая сценка. Ахматова сидит в нашей столовой на Ордынке,
перед нею раскрытая книга. На переплете надпись - "Тысяча и одна ночь", но