"Михаил Ардов. Вокруг Ордынки " - читать интересную книгу автора

Михаил Ардов

Вокруг Ордынки

I

Mой отец Виктор Ефимович Ардов родился в Воронеже 8/21 октября 1900
года. Дед мой был инженером, но сведений о нем у меня почти нет. Отец крайне
неохотно вспоминал о своем родителе. В зрелом возрасте, уже после смерти
Сталина, я узнал, что во время Гражданской войны мой дед был расстрелян по
прямому приказу Троцкого. Отец данный факт почти всю свою жизнь вынужден был
скрывать, и именно этим объясняется его нарочитое молчание.
Вот то немногое, что я знаю о своем деде с отцовской стороны: он
окончил Харьковский технологический институт, затем служил на железной
дороге, а перед революцией перешел в какую-то частную фирму. Отец иногда
цитировал такие его слова:
- Если долго проживешь с женой, не празднуй серебряную свадьбу -
отмечай тридцатилетнюю войну.
Гораздо охотнее и чаще мой отец вспоминал семейство моего прадеда - его
деда со стороны матери. Фамилия его была Вольпян, он жил в Воронеже и владел
там аптекарским магазином. Надобно заметить, что у моего отца был врожденный
порок сердца и он рос весьма болезненным ребенком. Родители его очень
берегли и держали в строгости, а дедушка с бабушкой, наоборот, баловали.
Ардов вспоминал такой эпизод. В возрасте семи лет он пришел в гости к деду,
и там его угостили арбузом. Он ел, ел, ел, и никто его не останавливал. В
результате он съел столько, что, когда шел домой, мелкие кусочки арбуза
выходили у него через нос...
В те годы болезнь сердца угрожала самой жизни моего отца. Это
подтверждается таким семейным преданием: однажды его мать встретила врача,
который когда-то лечил ее детей (у отца был младший брат Марк). Так вот этот
доктор стал расспрашивать ее о младшем сыне.
- Почему вы говорите о Марке? - спросила она. - Ведь вы гораздо больше
занимались здоровьем Виктора.
- Как? - удивился врач. - А разве ваш Виктор жив?
И еще воронежские воспоминания отца, они относятся к четырнадцатому
году. Как известно, с началом войны царское правительство запретило
производство и продажу водки. Но парфюмерные фабрики немедленно стали
выпускать одеколоны, вполне пригодные для питья, и назывались они
"Апельсинный", "Лимонный" и проч. Аптекарский магазин моего прадеда стоял
возле самого базара, а потому там происходили такие сценки: к прилавку
подходит деревенский мужик, покупает флакон одеколона, тут же у окна
открывает пузырек и выпивает содержимое прямо из горлышка.
С началом войны семейство моего прадеда перебралось в Москву. Тут они
наняли квартиру в Филипповском переулке, в доме, который принадлежал
Иерусалимскому подворью. (Это здание и сейчас благополучно стоит на своем
месте.) Ардов вспоминал тучных и важных греческих монахов - ближайших
соседей.
Осенью четырнадцатого года мой отец поступил в расположенную неподалеку
московскую Первую мужскую гимназию, которая только что отпраздновала свой
125-летний юбилей. В те годы у Ардова уже вполне проявилась любовь к юмору,