"Василий Иванович Ардаматский. Опасный маршрут " - читать интересную книгу автора

Барч пригласил его к себе домой.
- Запомните, Окаемов, - проникновенно говорил Барч, - моя родина -
благословенная страна для людей умных, деятельных и целеустремленных. Но она
безжалостна к слабым. Вот и вас, Окаемов, моя страна полюбит и приласкает
только сильного. И еще. В нашей опасной работе, как и во всех областях нашей
жизни, действует жестокий закон конкуренции. Помните это и будьте всегда
начеку. Удачников у нас уважают. Но всегда найдутся люди, которые хотели бы
свалить удачника в канализационную яму.
Окаемов слушал и думал: "Все это я уже усвоил, пока учился в школе, а
потому я и вам, мистер Барч, никогда не буду доверять до конца".
И вот началась работа Окаемова. Подлинное его имя спрятано в сейфе
разведки. Он то Вольфган Ритц - немецкий инженер-эмигрант; то Луи Дюмениль -
французский коммерсант, одержимый страстью собирать почтовые марки; то Ральф
Уитсон - англичанин-спортсмен, готовый ради горной охоты совершить
кругосветное путешествие; то Вацлав Михацкий - монах в краковском
монастыре...
Первая поездка в Египет - задание обезвредить вожака одной
мусульманской организации, отказавшегося служить хозяевам Барча. Не прошло и
недели после появления Окаемова в Каире, как египетские газеты сообщили о
скоропостижной смерти вожака организации. Потом - Мадрид. Нужно было
перехватить немецкого химика, который вместе со своими секретами отправился
жить в Испанию. Химик должен изменить маршрут и ехать совсем в другую
страну. Если не захочет - обезвредить... Однако обезвреживать химика не
понадобилось: узнав условия, он охотно изменил маршрут. Затем - Иран. Это
была самая трудная поездка. Главное - Окаемов был лишен там
самостоятельности. В Тегеране сидела целая группа разведчиков, возглавляемая
желчным и отчаянно глупым полковником. В группе к Окаемову относились с
брезгливым равнодушием. И только Барч, когда Окаемов вернулся из Ирана,
сказал ему, что он работал отлично, лучше всех остальных, вместе взятых. Эта
похвала была тем более приятной, что Барч в это время уже являлся одним из
заместителей начальника европейского отделения разведки.
Окаемов ускоренно изучил польский язык, и его забросили в Польшу. Он -
монах краковского монастыря и по совместительству временный резидент
разведки. По ночам в келье монаха мерцают радиолампы передатчика и слышится
дробный стук ключа радиотелеграфа. Плохо только, что польские органы
безопасности раньше, чем ожидалось, начали интересоваться странным монахом,
и пришлось сматывать удочки.
Всюду он работал бесстрашно, нагло и изобретательно.
Страх он переживал, только возвращаясь. Нет, нет, это не был страх
перед начальством. Боялся он другого - боялся, что однажды он вернется из
очередной поездки и Барч скажет ему: "Теперь - в Советский Союз".
Этого, единственно этого, он боялся и справиться с этим страхом не мог:
он жил в самой его крови. В Чехословакии в поезде Окаемов оказался в одном
купе с советской киноактрисой, которую знал по фильмам. Они разговаривали
по-немецки, и он вел себя так глупо, что артистка, смеясь, сказала: "Вы так
смотрите на меня, точно боитесь меня". Да, он боялся и ее. Он боялся каждого
советского человека.
Тысячу раз обдумывая возможность поездки в Советский Союз, Окаемов
говорил себе: "Прикажут - поеду. Отказаться нельзя. Но лучше, если этой
поездки не будет..."