"Василий Иванович Ардаматский. Опасный маршрут " - читать интересную книгу автора

Над рекой на небольшой высоте пролетел вражеский самолет, развесивший в
небе гирлянду световых авиабомб. От их белого света река стала молочной.
Окаемов посмотрел на белые лица своих солдат, встретился с их испуганно
ждущими взглядами и поспешно отвернулся. Вражеская артиллерия начала
обстреливать реку. Первые снаряды вскинули белые гейзеры воды у покинутого
саперами берега. Невидимый в ночном небе вражеский самолет, вероятно,
корректировал огонь: следующих два снаряда накрыли лодку, замыкавшую строй
плывущих, - в мгновение не стало видно ни лодки, ни тех, кто был в ней.
Окаемов увидел, как ниже по течению реки из воды показалась чья-то голова и
тотчас исчезла.
Но вот лодки уткнулись в песчаную отмель, и саперы, толкая друг друга и
тихо переругиваясь, сбежали на берег. К Окаемову подошли командиры
отделений.
- Мины оставим здесь, - тихо приказывал Окаемов. - Здесь же остается
отделение Пушнова. Все остальные заходим в лес на глубину сто метров и
занимаем рассредоточенную оборону. Отрыть индивидуальные окопы. За лесную
группу отвечает сержант Гурко. Никаких действий без моего приказания. Я иду
на связь с полком. Ясно?
- Ясно, - ответили командиры отделений.
- Выполняйте приказ! - отрывисто произнес Окаемов.
Командиры отделений позвали своих солдат. Около Окаемова остался только
сержант Гурко.
- А я слышал... - нерешительно сказал он, - будто надо минировать
берег, вон там... - и показал рукой в темноту.
- Сержант Гурко, - повысил голос Окаемов, - выполняйте приказ!
- Есть выполнять приказ, товарищ лейтенант! - Сержант исчез в темноте.
Окаемов поднялся на береговой откос и быстро пошел вдоль реки. Отойдя
от места переправы шагов пятьсот, ой резко свернул влево и побежал к лесу.
Он остановился только тогда, когда почувствовал, что позади него сомкнулась
густая темнота леса. Постоял, прислушался и затем, осторожно ступая, пошел
левее того направления, где стреляла одинокая пушка. Так он шел час,
другой... Одинокая пушка глухо ухала уже где-то далеко у него за спиной...
Начинало светать, когда Окаемов подошел к большой поляне, за которой
угадывалось близкое окончание леса.
Выйдя из лесу, Окаемов схоронился за кустом и поднес к глазам бинокль.
Перед ним расстилалась безбрежная зеленая равнина. Примерно в километре от
леса равнину пересекал овраг, по краю которого изгибалась хорошо накатанная
дорога. У самого горизонта слева, там, где незаметно начинался овраг,
пролегало шоссе, отмеченное цепочкой телеграфных столбов. На всем этом
пространстве не было ни одной живой души.
Окаемов присел на мягкую траву и закурил папиросу...
С первых дней войны он поджидал удобного момента, чтобы перебежать к
врагу. О том, что он непременно сделает это, Окаемов решил еще ранним утром
двадцать второго июня, когда радио сообщило о начавшейся войне. Тогда же он
с благодарностью вспомнил своих родителей, еще в детстве обучивших его
немецкому и английскому языкам... Попав на фронт, он больше всего боялся,
что его убьет какая-нибудь шалая пуля, не дав ему совершить задуманное. Он
отступал с войсками и бежать не торопился, выжидал для этого выгодной
ситуации, при которой он мог бы явиться к врагу не с пустыми руками, а
заслужив к себе особое расположение.