"Сергей Арбенин. Собачий бог " - читать интересную книгу автора

Бородач снова закряхтел.
- Про то и знать хотим.
Оглянулся, поискал глазами в толпе.
- Эй, Егорий! Выдь. Скажи.
Толпа вытолкнула вперед человечка в монашеской рясе. Человечек мелко
трясся от страха, глаза были белыми, безумными. Повертевшись перед толпой,
он вдруг взвизгнул фальцетом:
- А кто святое место убийством испоганил? Кто народ в обители порезал?
А?
Неклюд переложил плеть в левую руку, правую положил на рукоять пистоли.
- А кого порезали? - спросил хмуро. - Опричных и порезали.
- А вы-то кто такие? - спросил монах, брызжа слюной при каждом слове.
- Догадайся, - ласково сказал Неклюд.
Бородач вдруг дернул монаха сзади.
- Остынь-ка, Егорий. Это ведь опричные и есть. Может, дознание приехали
учинить...
- Нет! - взвился Егорий. - Я нечистую силу за версту чую, сквозь черные
кафтаны, сквозь стены! Сквернавцы это, псы! Адово собачье отродье!
Штаден тронул лошадь, выехал вперед Неклюда и сказал:
- Я царский слуга, Генрих Штаден. Царем поставлен отрядом командовать,
бояр-изменщиков, да худых монасей казнить! А ваши-то монастырские в худом ой
как повинны!
Бородач в недоумении глянул на него, обернулся на толпу. Егорий, дрожа,
не отрываясь глядел на Штадена.
- Деревенских девок брюхатили! - рявкнул Штаден.
Всё смолкло на время. У Егория отвалилась челюсть; он стоял, вдруг
окаменевший, - вся трясучка прошла.
- А это верно, - сказал кто-то в толпе. - Малашка - дура, дак оне и к
другим...
- А куны? Последнее драли! Сколь пота на них пролито!
Егорий стоял. Штаден медленно поехал вперед; толпа нехотя стала
расступаться, давая дорогу.
Внезапно Егорий поднял палец. Кривой черный палец уперся в синее небо.
- Бог свидетель! Вражья собачья сила идёт! - прошептал он.
Свистнула сабля. Пальца не стало; брызнула кровь из руки, и Егорий,
округлив глаза, смотрел на нее, потеряв дар речи.
Мимо него ехали опричные, плевались. А он медленно-медленно, капая
вокруг кровью, оседал в пыль.
Последний из опричных взмахнул саблей: сверкнуло на солнце. Голова
Егория отскочила от тела и покатилась в пыльный подорожник.
Когда топот коней затих вдали, и крестьяне разошлись, чтобы
посовещаться, как быть дальше, что делать с трупами, - черное тело,
валявшееся в горячей пыли, внезапно шевельнулось.
Приподнялось. На четвереньках, неуверенно переставляя ноги и руки,
боком побрело к обочине. Остановилось у подорожника и лопухов, стало шарить
руками.
Наконец, нашло собственную голову с застывшим в диком изумлении лицом.
Руки неумело, ошибаясь, приставили голову к обрубку шеи, струившейся
подсыхающей сукровицей. Повернули голову так и этак.
Потом тело словно распласталось на земле, и ряса стала темнеть,