"Константин Арбенин. Дон Гуан, как зеркало мировой революции " - читать интересную книгу автора

союзы постоянны, а чувства взаимны. Говорят, их не берут никакие великие
болезни. Говорят, что первые из них вышли из каких-то летних лагерей и
теперь рассеялись по всему миру. Говорят, что многие из них хранят в своих
домах портреты Дона Гуана, на которых - сперва по недоразумению, а потом по
традиции - изображен Христофор Колумб. Если это те, о ком я думаю, - я
ставлю им зачет.
157. Мне не удержать этот дар. Его слишком много, он мелок и рассыпчат,
как бисер; я наполняю им все, все пустое, я добавляю веса суете и
невесомости, я распихиваю его по всем карманам, прорехам и просчетам, но он
исчезает между пальцами - бисеринка за бисеринкой, - высыпается из щелей,
закатывается под кровать, под письменный стол, под тебя, попадает под ноги
посторонним, его находят чужие, хранят, коллекционируют по частичкам,
перекатывают по собственной пустоте, меняют на другой цвет и размер; и всю
эту необъятную горсть уже не восстановить в прежнем виде. Мне не удержать,
не выдержать, не удержаться...
158. И Он спросил меня: "А ты страдаешь?" - "Я - нет. Но мир во мне
страдает."
159. Когда он понял, что остался один, он остался совсем один. Он решил
дойти в своем гордом одиночестве до максимума. Стал одинаково холодно
относиться к друзьям и врагам, победил свою привязанность, предал своих
богов. Потом убил бога в Себе. А потом уничтожил и свое второе я - и тогда
его бесконечный мысленный диалог с самим собою превратился в монолог. Спустя
еще некоторое время он заметил, что стал думать о себе в третьем лице. Он
больше не употреблял слово "я". Он говорил о себе: он... он... он...
160. Я покидаю твой дом ранним-ранним утром. Еще один небольшой антракт
в вечности. Можно отправиться к себе, выпить чашку кофе, выспаться,
закончить роман, сходить в парикмахерскую... Вечность никуда не убежит;
когда-нибудь мы наполним её нашими жизнями до краев - вот так же, как
сегодня ночью наполнили нашей любовью действительность. Зачем? - Чтобы
понять друг друга, оставаясь самими собой. Думая об этом, я удивляюсь
неожиданной простоте замысла и успеваю мысленно дописать последний абзац
своей бесконечной книги.
161. Любая война - это война эгоизмов. Любой мир - мир одиночеств.
Любовь - перемирие одиночеств в войне эгоизмов.

Санкт-Петербург, апрель 1998.
The end.