"Луи Арагон. Когда все кончено (рассказ)" - читать интересную книгу автора

На протяжении многих лет я вмешивался в самые мирные жизни, сея смуту и
возбуждая страсти. Да, я был настоящим провокатором: результат мало
интересовал меня, но, если на моем пути встречалось дитя с чистым сердцем,
с восторженной душой, можно было не сомневаться, что я окажусь рядом,
подстерегая тот самый день, когда на его целомудренном лбу проступит
клеймо этой слабости-силы, клеймо предательства. Был один молодой человек,
который в избытке энергии размахнулся так широко, что вышел за пределы
добра и зла; он не желал мне повиноваться, но как грандиозны были его
замыслы! Наконец усилия его увенчались полным успехом: богатство,
божественно прекрасная невеста, невероятные почести. Успех-я знал это, но
скрывал от негодолжен был стереть самое воспоминание о его прошлых
прегрешениях. Тогда я заронил в его душу сомнение-коварное, наводящее на
самые мрачные раздумья, и это сомнение делало свое дело. Что это было за
зрелище! Я наблюдал агонию воли.
Юноша отказывается от всего, к чему прежде стремился так жадно., что не
останавливался даже перед преступлением. Внезапно он отдает предпочтение
нищенству, одиночеству, изгнанию, опасаясь ничтожной возможности краха,
который вовсе не принес бы ему столько бед. И вот теперь, с душой,
отравленной ядом, что же он с ухмылкой протягивает девчонке из предместья?
Фотографию своей невесты, которую он носил на груди, вынимая только для
того, чтобы приникнуть к ней дрожащими губами. Что этот юноша, дорогой
мсье! Я видел сотню ему подобных.
А женщины, что ж... быть может, было во мне что-то такое (он
посмотрелся в разбитое зеркало, висевшее на оконном шпингалете), из-за
чего мало кому удавалось передо мной устоять. Мне нужно было, чтобы
женщина пошла за мной, бросив все, стала моей тенью, тенью моей тени, лишь
водяным знаком на моем теле. Каких только интриг я не сплетал, чтобы
увидеть, как постепенно в глубине ее доверчивых глаз проступает тень
сомнения и лжи. Желая предстать перед ней в схватке с какой-нибудь грозной
силой, с полицией например, я прежде всего вкушал ни с чем не сравнимое
наслаждение, обращая ее в свою сообщницу. Какое могущество обретала в тех
ничтожных закоулках души, где она обитает, любовь, обостренная опасностью
и преступлением!
Простите, не могу произнести это последнее слово без смеха.
Я наблюдал в этих обведенных темными кругами глазах жгучую иронию,
инстинкт, корректирующий мысль, - уверенность в неизбежности катастрофы.
Она твердила мне: "До самой смерти!", а для самой себя: "Исключая тюрьму".
Десять лет не могло мне наскучить выражение, которое появлялось на лицах
моих любовниц в то мгновение, когда неумолимый рок стучался в дверь. Этот
взгляд упоительнее, чем воздух горных вершин, - в эту минуту она
становилась мне чужой, но в ней трепетала такая жизнь! Некоторые из них
были так прекрасны в этот миг, что я бы не перенес, если бы они его
пережили. Что могли бы они мне дать после такого взгляда? Они были не в
состоянии покончить с собой сами. Их задушили их собственные распущенные
волосы. Сколько их было, три или четыре?
Я требовал у каждой частицу ее жизни, пусть даже ценой самой этой
жизни, но это не означает, что я Ловелас или Дьявол, я именно Грэндор,
Клеман Грэндор, который, если и не завещает свою историю грядущим
поколениям, знает, насколько он типичен, и следует своей естественной
природе.