"Луи Арагон. Страстная неделя (роман) [И]" - читать интересную книгу автора

перенял эту свою страсть от дяди Каррюэля де Сен-Мартен, брата покойной
матери.
который имел в Версале прехорошенький домик и с чьей помощью юноше
удалось проникнуть в дворцовые конюшни. Дядя прекрасно понимал своего
племянника. Оба они отличались высоким ростом, оба не были чужды самых
аристократических мечтаний, хотя Каррюэль был просто-напросто негоциантом,
получившим на откуп сбор соляного налога. Уж не потому ли создавалось
впечатление, что Теодор воспитывался у какогонибудь принца, среди конюших
и наездников? И подобно тому как в боксе он славился ударом ногой, такую
же ловкость проявлял он, орудуя саблей и шпагой. И однако же, был он
всего-навсего воспитанником Императорского лицея, где и рос, заброшенный,
в грязи, в пропахшем мочой доме на улице Сен-Жак, затем долгое время был
интерном в школе на Вавилонской улице, куда поместил его отец,
наживавшийся на сделках с национальным имуществом. Правда, каникулы он
проводил в Нормандии у своего дяди-цареубийцы.
Проезжая через площадь Людовика XV и ловко направляя Трика среди
пешеходов: "Эй! Эй, глядеть надо!" - Теодор подумал, что утреннее учение в
воскресный день, очевидно, подтверждает правильность последних слухов.
Неужели их в самом деле ушлют в Мелэнский лагерь? Впрочем, в том не
приходилось сомневаться, ведь Бонапарт продвигался в глубь Франции, и
никто не знал, сколько у него под ружьем людей. Тысяча, как утверждали в
первые дни, наверняка уже обросла еще сотнями: на сторону "врага рода
человеческого", как величали Бонапарта приятели Теодора, переходили по
мере его продвижения королевские войска с оружием и обозами. Сначала
тревога охватила полки департаментов Нор и Эна. Потом затрепетал от ужаса
Париж, когда стало известно, что Друэ д'Эрлон, Лефевр-Денуэтт, братья
Лаллеман направляются к столице. Заговор не удался: жандармы посадили
братьев Лаллеман в тюрьму в Ферте-Милоне.
Ладно, измена этих генералов очевидна. Повсюду собирали войска для
герцога Беррийскою и направляли их в Мелэнский лагерь...
меж тем как граф Артуа, отец герцога и родной брат короля, двигался
навстречу тому, другому. Но когда семнадцатого числа в Париж дошла и
распространилась в народе весть о предательстве Нея, правда еще не
окончательно удостоверенная... произошло это через день после заседания
Палат, куда Людовик XVIII прибыл в сопровождении гвардии и под
восторженные крики толпы: "Да здравствует король!", "За него в огонь и в
воду!" - в тот день имя Нея, князя Московского, еще было залогом тою, чю
дальше Лиона Людоеда не пустят. Хотя Ней и был приверженцем Наполеона. В
Лувре удвоили караулы. А на место швейцарцев, отправленных в Мелэн,
поставили Национальную гвардию. Почему же имя Нея так поразило людей?
Город был просто ошеломлен. Да и двор, кажется, тоже. Хотя и с
запозданием: от короля новость скрывали до вечера. Просто немыслимо.
Почему именно маршала Нея считали надежнейшей опорой монархии?
Приверженец Наполеона. Ну а маркиз де Лагранж или Ло де Лористон? Или
возьмем вновь назначенного военного министра, ибо в начале марта Людовик
XVIII снял прежнего министра Сульта, герцога Далматского, заподозренного
без особых оснований в приверженности своему бывшему повелителю и в
соучастии в Энском мятеже, и на его место назначили Кларка, герцога
Фельтрского, другую креатуру Бонапарта, того самого Кларка, что
семнадцатого марта посулил королевскому конвою спокойную ночь и разрешил