"Любимая Бабушка Арагорна "Ведьмак" (пародия на цикл "ведьмачьих" романов А.Сапковского)" - читать интересную книгу автора

сетей от большой банки рыбных консервов, схватил эту банку и, невзирая на
малоцензурные протесты труженника моря, открыл ее. И по всей таверне
разлился запах сирени и крыжовника. Вместе с запахом из банки с надписью
"Бычки в томате" посыпались смачные угрозы разнести в пыль эту паршивую
таверну, вонючий рыбный завод и вообще потопить весь архипелаг Скеллиге.
Посетители с грохотом рванули в двери и окна, разбив вдребезги стекла и
опрокинув мебель, а Геральт остался у стола, радуясь, что нашел
возлюбленную. Поэтому и сейчас ведьмак не терял надежды.
Но в этот раз все было гораздо хуже. Их ссора, ее поспешный отъезд...
Геральт стоял и смотрел, как Йеннифэр собирает вещи.
Ты думаешь, я тебя прощу? Никогда не прощу!
Йен...
В саквояж летели кисточки из тонкого волоса, большие для напудривания
лица, маленькие, которыми она накладывала помаду на губы, и совсем
малюсенькие для краски, которой она чернила брови и ресницы. Щипчики и
серебряные ложечки.
Баночки и скляночки из фарфора и молочно-белого стекла, содержащие, как
он знал, эликсиры и мази с такими таинственными ингредиентами, как
мандрагора, антимоний, красавка, драконья кровь. Концентрированный яд
гигантских скорпионов Йеннифер могла вырабатывать сама, когда очень
сердилась. Геральт никогда не спрашивал, сколько же ей лет, и не могла ли
она быть той самой неуклюжей повитухой, которая в свое время уронила его
вниз головой. Однажды в музее ему показали кости динозавра, который умер
от разрыва сердца, получив по морде обсидиановой звездой на черной
бархотке. Магическое искусство позволяло в несколько раз продлевать жизнь
и молодость, и чародейки, пользуясь специальными препаратами, выглядели
лет на 25-30, по возрасту давно заткнув за пояс слоновых черепах. Геральт
смотрел, как убывала батарея флакончиков на трельяже. Этикетки мазей
гласили: "Чтоб не сыпалась труха", "От старческого маразма", "Лосьон для
чистки особо чувствительных музейных экспонатов", "Чтоб седина не била в
бороду, а бес - в ребро". Большая шкатулка с надписью "Набор юного
реставратора" тоже исчезла в саквояже. А надо всем этим витали ароматы
сирени и крыжовника - благовоний, которые Йеннифер употребляла всегда.
Геральт не хотел думать о том, что завтра уже не будет этих запахов. Не
будет громких воплей по утрам, когда чародейка каталась по полу
коммунальной кухни вместе с очередной соседкой, вцепившись друг другу в
волосы. Ведьмак всегда незаметно перешагивал через дам, и шел дальше в
ванную: Йеннифер не любила, когда кто-либо вмешивался, даже если соседка
оказывалась сильнее. Чародейка не терпела одолжений. Геральт любил издали
смотреть, как его возлюбленная, задумчиво нахмурив прекрасное лицо, кидает
булавки в суп сапожника, снимавшего комнату сверху. Потом, немного отойдя
от плиты, она обычно начинала мурлыкать заклинания, от которых в других
кастрюлях заводились пираньи и миниатюрные крокодильчики. Теперь все это
прервалось, неизвестно, как надолго.
Не будет ее ласк, ее заботы. Тем утром Геральт принял восхитительную
ванну:
Йеннифэр только резко раскинула руки, выкрикнув заклинание, и в
раскрытое окно повеяло насыщенной морской прохладой. Створки дрогнули, и в
комнату со свистом ворвалась зеленая, собранная в неправильной формы шар
водяная пыль. Лохань запенилась волнующейся, бьющей о края, плещущей на