"Лидия Львовна Арабей. Лариса (Повесть)" - читать интересную книгу автора

словно отраву понес ко рту.
- Ой, горе мое! - причитала тетя Рива. - Накормить его - здоровье
отдашь...
Лариска стояла у стола и терпеливо дожидалась, пока Семка съест кашу,
чтобы начать наконец разговор о деле. Но Семка не спешил.
Тетя Рива, подперев пухлой рукою мягкую щеку, посматривала то на Семку,
то на Лариску.
- Ну, а что ваш папа? Пьяный приходит? - спросила она у Лариски.
- Угу, - ответила Лариска и вздохнула.
- А что он пьяный дома делает?
- Ругается, дерется, - опустила глаза девочка.
- Вот холера, - возмутилась женщина. - А что мама?
- Мама? - Лариса переступила с ноги на ногу. - Мама ругает его и
плачет.
- Бедная женщина, бедная женщина, - сочувственно вздыхала соседка.
Семка, заметив, что мать заговорилась с Лариской, набрал полную ложку
каши и бросил ее под стол, где, повиливая хвостом, давно уже дожидался того
Рексик. Но тетю Риву так просто не проведешь. Она тут же подскочила к Семке,
выхватила у него ложку.
- Это так ты ешь, горе мое, шалопут несчастный! - заголосила она. -
Кровь ты мою пьешь, а не ешь... Горя ты не знаешь, как другие дети! Научился
бы тогда есть, черепок ты сломанный! - И тетя Рива от души хлопнула Семку
ложкой по щеке, оставив на ней крупинки манной каши. - Марш от стола, гусак
в ермолке!
Обрадованный Семка соскочил с табуретки, побежал в другую комнату.
ТВТ у себя во дворе они так и не организовали. Семка сказал, что мама
не позволит ему что-нибудь чинить, а если выпадал из игры Семка, то и вся
игра разваливалась, потому что остальные дети у них во дворе были совсем
малышня, да и не очень-то Лариса переживала, она уже читала другие книги, и
теперь герои других книг увлекали и восхищали ее. Когда она читала о морских
путешествиях, ей хотелось плавать по морям, если про войну, воображала себя
медицинской сестрой, перевязывающей раны бойцам под градом вражеских пуль.
Читая про мальчика Гавроша, Лариса и сама становилась Гаврошем, вместе
с ним бродила по улицам Парижа, вместе с ним лазила на баррикады, разносила
патроны. Вместе с ним под шквалом пуль распевала она песню, и когда сердце
Гавроша пробила пуля, Ларисино сердце тоже замерло.
Пережила Лариса и все страдания, выпавшие на долю бедной Козетты.
Потому что, пока читала книгу, была она и Козеттой.
Книги - ого! Это был особый мир, в котором жила Лариска. И как хотелось
ей походить на тех, про кого читала. Пусть и у нее будет горе, пусть и ей
будет трудно, но, в этом Лариса была уверена, будет интересно, радостно.
Недаром столько удовольствия приносят книги. И как ни тяжела судьба героя -
пусть гибнет он в тяжелых муках - Лариска, ни минуты не колеблясь, заняла б
его место.
Да разве только на месте героев из книг хотела бы она оказаться?
Разве не страдала она от того, что не выпало ей на долю плавать на
льдине с челюскинцами! О! Она бы ни капельки не испугалась! Она бы там
помогала всем, как помогает дома маме. Не зря же мама зовет ее своей
помощницей и говорит, что только на нее, Лариску, вся ее надежда.
А когда по радио передали про полет трех героинь-летчиц - Гризодубовой,