"Лидия Львовна Арабей. Мера времени (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Вот здесь вареная курица. Здесь колбаса. Тут хлеб, - говорила она
Рене. - А это тебе, Юрочка, - она положила в Юрин рюкзак довольно объемистый
сверток.
Когда все было собрано и присели перед дорогой, Анна Владимировна вдруг
как-то особенно долго и внимательно посмотрела сначала на Ре-ню, потом на
Юру.
- Хорошая вы пара, - неожиданно сказала она.
- Правда? - оживился Юра и весело подмигнул Рене.
Реня улыбнулась. В прищуренных глазах Анны Владимировны тоже
заискрилась улыбка.
- Конечно, правда. Разве я вам когда-нибудь говорила неправду? -
сказала она. - Только надолго ли это у вас, серьезно ли?
- На всю жизнь! - горячо сказал Юра.
Анна Владимировна подошла к Юре, положила руку на его плечо.
- На всю жизнь, говоришь? - переспросила она, становясь вдруг
серьезной, чуть ли не строгой. - Мне бы очень хотелось, чтобы это было
действительно так. Я обоих вас очень люблю. Вы мне - как родные дети, и я
очень хотела бы, чтобы сказанное тобою сейчас было обдуманно и серьезно...
- Так оно же и серьезно, Анна Владимировна, - весело улыбался Юра.
- Очень хорошо, если так, и вы не сердитесь на меня, что я вам тут на
прощанье лекцию читать затеяла. Но помните, настоящий человек - не только
тот, кто добросовестно трудиться, но и тот, кто умеет ценить дружбу, кто
умеет по-настоящему и на всю жизнь полюбить...
- Я понимаю, Анна Владимировна, - уже вполне серьезно сказал Юра. -
Очень хорошо вас понимаю.
- Я знаю, Юрочка, что ты хороший, честный человек. И я хочу, чтобы
таким ты оставался всю жизнь. Чтобы никто и никогда не упрекнул нас с Иваном
Гавриловичем, что плохо мы вас тут воспитывали, не научили быть настоящими
людьми... Ну и хватит пока. Я думаю, вы меня поняли. Берите вещи, - велела
она, давая понять, что тот разговор окончен.
Уплывал перрон, на котором оставались Юра, Анна Владимировна, девчата и
ребята, которые тоже провожали отъезжающих. Реня махала им всем рукой. А Юра
стоял впереди всех, широкоплечий, в белой рубахе с расстегнутым воротом, и
ветер трепал его светлые волосы.
Но вот и перрон исчез. Навстречу поезду мчалось, кружась, словно на
громадной карусели, ржаное поле. А Реня все силилась еще хоть разок глянуть
туда, где еще виднелись кроны тополей, растущих возле станции.


Зоя пришла с работы, сняла и бросила шляпку на диван, пальто на стул.
Остановилась посреди комнаты, словно не зная, что делать дальше.
Услышав, что вернулась дочь, Антонина Ивановна выбежала из кухни. На
лице этой женщины как бы навсегда застыли страх, тревога. Вместе с добротою
они светились в ее глазах, прятались в морщинках.
- Устала, доченька? - спросила Антонина Ивановна, подбирая и вешая
Зоины пальто и шляпку. Прибрав все на место, она снова торопливо ушла на
кухню.
- Садись к столу, детка. Миша, бросай газету, обедать будем, - на ходу
говорила она.
Михаил Павлович отложил газету, подошел к буфету, забренчал тарелками.