"Соломон Константинович Апт. Томас Манн " - читать интересную книгу автора

безнадежно одурманенного, уже неспособного внять никаким резонам. И самое
главное - обреченного, близкого к смерти. Ибо испитое лицо, тощее, все ребра
наперечет, тело, напоминающие разинутую пасть змеи штрипки подтяжек - это
признаки неотвратимо приближающегося конца. Трудно представить себе более
наглядный пример иронического освоения прославлявшей "жизнь" лирики Ницше.
"Вот что такое ваша "жизнь", если она упивается своей бездуховностью и мнит
себя госпожой бытия, - словно бы говорит этот рисунок каждым своим
штрихом, - Она несет в себе только гибель, как принесла гибель своему мужу
Амра Якоби, а маленькому господину Фридеману - фон Ринлинген. И поэтому
прославления "за счет духа" она не заслуживает".
Еще теснее связан со всем дальнейшим творчеством Томаса Манна другой
образ, впервые оформившийся, может быть, как раз в ходе этого
непритязательного рисования. Карикатура "Матерь Природа" варьирует тему
отталкивающего безобразия и губительности слепой, то есть не признающей
этики, издевающейся над разумом жизни. Упершись руками в широкие бедра,
нагло ухмыляясь и дразняще высунув язык, на нас глядит с рисунка старая
шлюха. Нос ее напоминает свиное рыло, жидкие волосы растрепаны, лоб в
морщинах, но она, в отличие от несчастного забулдыги предыдущей карикатуры,
убеждена в своей неотразимости, она глядит победительно и самоуверенно, она
знает, что и самая ее мерзость способна завлечь. Вариация вносит в тему
новый мотив. И мотив этот будет преследовать Томаса Манна очень упорно.
Пройдут десятилетия, и в "Волшебной горе", в одной из речей мингера
Пеперкорна, появится сходная персонификация жизни: "Жизнь, молодой
человек, - это женщина, распростертая женщина, пышно вздымаются ее груди,
словно два близнеца, мягко круглится живот между выпуклыми бедрами, у нее
тонкие руки, упругие ляжки и полузакрытые глаза, и она с великолепным и
насмешливым вызовом требует от нас величайшей настойчивости..." Обрабатывая
в тетралогии "Иосиф и его братья" ту часть библейской легенды, которая
повествует о том, как Иаков вступил в брак с нелюбимой Лией, потому что в
темноте принял ее за горячо любимую Рахиль, Томас Манн снова заставит
прозвучать мотив слепого равнодушия природы к этическим представлениям
человека. В "Докторе Фаустусе" слова "Матерь Природа", в точности
повторяющие подпись под рисунком из "Книги с картинками", будут вложены в
уста черта и произнесены им в контексте, опять-таки свидетельствующем о
постоянстве возвращений Томаса Манна к образу, возникшему у него тогда в
Италии не без влияния Ницше: "Маскарадное фиглярство матери-природы, у
которой всегда высунут на сторону кончик языка". И даже в самом позднем
своем романе, "Избраннике", писатель вернется к мотиву обольстительной
безнравственности природы. Когда герой по неведению женится на собственной
матери, средневековый монах Клеменс, от лица которого ведется рассказ,
воскликнет: "Позор природе и ее безразличию!" - и, словно бы раскрывая
содержащийся в бреду композитора Леверкюна намек на демонизм природы,
заявит: "Мой дух не хочет примириться с природой, он ей противится. Она от
дьявола, ибо безразличие ее не знает предела".
"Книга с картинками", содержавшая 28 раскрашенных рисунков и 47 гравюр,
пропала, повторяем, вместе с прочим имуществом Томаса Манна, которое было
распродано с аукциона нацистскими властями. "Возможно, - говорит сын
писателя Голо, - она находится у кого-то где-нибудь в Германии, но тот, у
кого она находится, об этом не заявляет, а может быть, даже не знает, какой
драгоценностью он владеет". И правда, какая драгоценность этот альбом, если