"Татьяна Апраксина. Черный Истребитель" - читать интересную книгу автора

бывает же! Или мне это приснилось, и сижу я в метро?"
Реальность походила на сон, но если это все-таки был сон - он был
правильным.
Вернулся Герцог. Танька как раз паслась у куста возле калитки, и вышло
слегка неловко - этакая Ярославна, ожидающая князя. Но Герцог этого как бы и
не заметил, вяло кивнув в ответ на Танькин привет, он отправился прямиком в
дом. Танька испугалась, что сделала что-то не так и тихонько присела на
лавочку у входа. Где и сидела, пока не стемнело и не похолодало,
прислушиваясь к звукам, доносившимся с кухни. Сначала было тихо. Потом
звенели кастрюли, хлопали шкафы, слышался смех Маршала и оживленный рассказ
Герцога. О чем именно - слышно не было. Местонахождением Таньки никто не
интересовался. Вкусно пахло пельменями. Принюхиваясь, Танька задремала.
Проснулась она от деликатного покашливания над ухом. Открыла глаза -
над ней стояла, в халате поверх ночной рубашки, Алла Николаевна, дальняя
родственница.
- Ты бы в дом шла... здесь ночевать рано. У нас ночи-то холодные, не
то, что в Москве.
- Да я в Москве всего живу-то... я из Костромы. У нас в июне ночью и
снег может выпасть.
Алла Николаевна покачала головой, поохала.
- Замерзнешь, ох, парни-девки... Иди в дом-то. Или обидели тебя чем -
иди тогда, у меня в комнате переночуешь.
- Да нет, не обидели.
- А чего тогда одна сидишь? Тебя уж, небось, искать начали...
- Начали - нашли бы... - буркнула Танька.
Алла Николаевна еще раз покачала головой.
- Ох, парни-девки... а если на Димку обиделась - так не держи в голове
пустого. Он когда после тренировки приходит - так не то что слово какое
сказать, он, парни-девки, и кулаком огреть может. Устает сильно... Хороший
парень, работящий, непьющий, рукастый. И за что ему только такое горе...
- Какое... горе? - спросила Танька, чувствуя себя сплетницей и
предательницей.
- Сначала родители в одночасье погибли... альпинисты они были. И так
вдвоем и погибли ни за что, лавина погубила, парни-девки... Потом жена
сгорела...
- Как сгорела? - недоуменно спросила Танька, обалдевая от избытка
информации.
- Ой, дочка, то горе так горе... шалавая была девка, не тем будь
помянута, неуемная. Собой видная, а разума - ни на грош, прости меня,
Господи, что на покойную... - женщина перекрестилась. - Клуб у нас тут
погорел... кто ж ее, брюхатую-то, на танцы-шманцы понес, вот же девка была,
все у нее танцы да парни на уме, даром, что и при муже, и с пузом уже...
Танька прикусила губу.
- Такая вот парню судьба, и чем он Господа прогневил-то... ведь не хуже
соседских... а они живут как люди. Вон, Володька соседский с утра до ночи
глаза заливает, мать колотит, жену с ребенком из дома выгоняет, не работает
уж лет пять как. И нет на него Божия гнева...
- Это он тогда поседел? - спросила Танька.
- Да, как раз тогда... утром встал после поминок - пол-головы седой...
Таньке было уже совсем неприятно все это слушать, и она вдруг