"Татьяна Апраксина. Черный Истребитель" - читать интересную книгу автора

Танька огляделась, и поняла впервые, что в квартире - бардак. Моющий
пылесос и выброс мусора ситуацию улучшили, но квартира, в которой висел
густой дух сигарет и сандаловых палочек, все равно была какой-то запустелой.
Танька посмотрела на себя в зеркало и уныло потащилась в душ. Чистая и даже
розовая после горячей воды, она все равно напоминала экспонат выставки
"Ужасы Холокоста". Но с этим уже ничего нельзя было поделать.
Маршал явился поздно, чуть не заполночь, и принес с собой бутылку
"Hennessy". Танька сварила кофе, разлила по чашкам, достала бокалы для
коньяка. Пока не была откупорена бутылка, разговор шел какой-то пустой. Но
после очередного глотка ароматной янтарной жидкости они вдруг как-то
оживились, начали улыбаться, смеяться. А потом Маршал заговорил о том, о чем
она ни с кем еще не говорила с самого Ростова, и Танька обрадовалась.
Понять, что она не одинока в своем сумасшествии, а есть, как минимум,
компания единомышленников, было приятным шоком, а утратить это вместе с
Герцогом было больно и обидно. До того, что не хотелось испытывать даже тени
надежды на то, что это случится еще раз. Но сейчас артистично-надменный,
аристократичный, холеный Маршал возвращал ее к жизни. Он много говорил -
рассказывал о себе, он умел говорить, чуть-чуть играя, но не переигрывая.
- Представь - ночь, тишина, город спит и тут над городом - вой, грохот,
стекла бьются, в черном небе не видно, что над городом парит смерть... И
дома начинают рушиться, на улицах паника, люди мечутся - а по ним лупят
фиолетовые молнии... Смерть, только смерть вокруг...
Танька кивала, понимая каждое слово, видя каждую картинку - и жалея о
том, что не умеет говорить. Стихи, песни - в них ей еще удавалось что-то
выразить, но не так, не в разговорах.
Бутылка кончилась, и Маршал отправился за еще одной, и кончилась вторая
бутылка, и когда он остался на ночь, Танька не возражала. Он был ласковым,
он был - оттуда, он был другом Герцога, а она была пьяна... Этого было
достаточно.
Маршал стал приходить раза два-три в неделю и оставаться на ночь с
естественностью приглашенного. Танька его не прогоняла. Простую раскладку "я
с тобой говорю - ты со мной спишь" она уяснила уже на второй его визит. И -
согласилась с ней, презирая себя за это.
Он был неплохим любовником - внимательным и чутким, но в каждой его
ласке чувствовалось только одно: Танька неважна сама по себе, она - только
средство, через которое Маршал демонстрирует кому-то, что он "хорош в
постели". Но, в общем, было не так уж плохо, ведь сначала были беседы, а
Танька плотно заглотила наживку. Она жила этими разговорами, поиском
совпадений, многократным подтверждением того, что это - не бред сумасшедшей
и не выдумки, а реальность.
И где-то внутри едва заметно для нее происходила важная перемена -
Танька начинала относиться всерьез к тому, что раньше казалось ей ее личной
"шизой". Две половинки ее "я" были наскоро и грубо сшиты несколькими словами
Герцога, и шов потихоньку начинал срастаться. К "шизе" можно было относиться
как к шизоидному бреду - отодвигать на второй план, окунаться с головой в
будни, иногда использовать отдельные картинки для стихов и песен. А теперь
будни оказались круговоротом "вино-работа", и окунаться в них с головой не
получалось.
Где-то через месяц Маршал предложил ей работу. Они курили в постели,
когда Маршал вдруг спросил: