"Татьяна Апраксина. Мир не меч " - читать интересную книгу авторасантиметре от моей руки. - С каких пор ты якшаешься со всякими...
Повисает долгая пауза. Кира смотрит на волчка, которого мне уже хочется прозвать Шариком - дешевая ведь и глупая шавка, - приветливо приподняв бровь. И Шарен сдается. - Со всякими Смотрителями... Кира благосклонно кивает. - А я с ними всю жизнь якшаюсь, Шарен. Работа у меня такая. И это вот пародийное чудовище когда-то было достаточно сильно, чтобы пройти за эту завесу и поселиться здесь, - изумляюсь я. Я видела разных тенников и выслушивала разнообразный их бред - голые понты, вымыслы и даже весьма умные на первый взгляд вещи, но с подобной швалью еще не пересекалась. Я пью и мило улыбаюсь, хотя руки уже чешутся размазать наглую шавку по полу. Раньше бы я так и сделала, но вспоминаю рассказ Киры о природе тенников, и мне делается не по себе. Может быть, и Шарен кому-нибудь нужен, его ждут дома, может, и по нему кто-то плакать будет? Воистину от многая знания - многие... раздумья. Наконец Кира высматривает что-то на дне бокала. Встает, дружески улыбается волчку: - Последи, чтоб мою девушку не обидели, Шарен, - и уходит в соседний зальчик. Мы с Шариком смотрим друг на друга, волчок улыбается, если можно так назвать ухмылку на морде, и вдруг подмигивает мне. - Я когда курну - иногда бываю глупый, - сознается он. - Ты не злись. Я вас, в общем, уважаю. К Вите лечиться ходил. Она клевая. Я за нее кому Перегрызать есть чем - клыки с половину моего пальца. Как он только говорить и пить ухитряется с такой пастью? Или лакает из блюдечка? Увы, за такие вопросы можно и схлопотать по полной программе. Я вежливо улыбаюсь - и улыбка не выходит неискренней. Глупый, грубый и под кайфом - но какой-то особенной подлости я в нем не вижу. Уж не хуже Альдо, а того я терплю не минуты - годы. Кира возвращается с тенником, чем-то похожим на него самого. Выразительно смотрит на Шарена. Тот все мигом понимает, встает - и на прощание лижет мою ладонь. Мне стоит некоторых усилий не вскрикнуть и не вскочить, но от Киры идет теплая успокаивающая волна, и я нахожу в себе силы поднять руку и почесать волчка за ухом. Кира подмигивает, и я понимаю, что делаю все правильно. И славно - не хотелось бы его подводить. Гость садится, Кира машет рукой, и бармен скоренько приносит незнакомому теннику стакан со странного вида напитком. Сиреневое пламя пляшет между стенками заляпанного стакана, освещает руки тенника, судорожно вцепившиеся в стакан. Незнакомец отхлебывает, прикрывает глаза, почти как у Киры, только зеленые, с рыжими искорками. Он еще худее Киры - кажется, через кожу на предплечьях видны кости, а лицо напоминает маску, обтянутую старым пергаментом. Я смотрю, как он пьет, и понимаю - этот тенник скоро умрет. И вовсе не от старости. Он - наркоман, и не безобидный курильщик травки. Вот это сиреневое пойло уже выжгло его изнутри и скоро уничтожит совсем. - Слушаю вас, - говорит он, выпив половину. |
|
|