"Татьяна Апраксина. Мир не меч " - читать интересную книгу автора

- Не верите - идите сами. - Кира вспоминает про профессиональную часть
и садится, демонстративно медленно поднимая кружку и водружая ее на стол. -
Вот я посмотрю, что от вас оглоеды оставят...
Меня пробирает дрожью, Хайо приоткрывает рот и так и застывает.
- Еще и оглоеды. Все лучше и лучше, - басит Лаан. - Радуешь ты меня,
дитя городских джунглей.
- Ну а я про что...
- Ладно, Кира. Если ты не будешь драться с Альдо и вообще дергаться,
пойдешь с нами. А сейчас - пойдем-ка со мной, пошепчемся, - говорю я.
Тенник покладисто идет за мной в комнату напротив студии. Сейчас это
здоровенная, квадратов на сорок, гостиная. Кожаные кресла, широкий диван,
всякая прочая европейского вида мебель, на стенах какие-то гобелены,
икебана...
Я сажусь на диван, смотрюсь в зеркальный шкаф напротив. Круглая
физиономия, длинные светлые волосы, джинсы и белый свитерок в облипку.
Забавно. Черт лица мне не видно - далеко, но это и не самое интересное. Нос,
рот, глаза на месте - и достаточно. Тенник усаживается рядом, вплотную, и
кладет лапу мне на бедро. Рука горячая - чувствуется даже через плотную
ткань. Поворачиваю к нему лицо - он усмехается, демонстрируя тонкие острые
кошачьи зубы, наклоняется, прижимает лоб к моему виску.
Тепло. От него пахнет морской солью.
Не такой уж он и юный, слухач Кира. Я удивляюсь, как ловко он нас всех
провел, притворившись мальчишкой. Или не притворившись - среди тенников есть
и те, кто меняет не внешность, но возраст. Сейчас это - взрослый, уверенный
в себе мужчина. Даже слишком, пожалуй, уверенный - рука уже у меня на плече,
и пальцы спускаются по груди, а зубы прикусывают шею.
Я вздрагиваю от удовольствия, потом смотрю на настежь открытую дверь.
- О чем шептаться-то будем, - мурлычет он, опрокидывая меня. - О делах?
- Дверь закрой, войдут...
- Не войдут. - Обе лапы уже под моим свитером, когти царапают соски, и
мне это нравится. - Не дергайся...
Ехидна, кошара паршивый, ругаюсь я про себя, но закрываю глаза и
притягиваю его к себе.
Через сколько-то минут - или часов - бешеной скачки мы откатываемся
друг от друга, насколько позволяет диван. Я облизываю искусанные губы и с
трудом сдвигаю бедра, ощущение такое, что по мне проехался поезд. Когтистый
и зубастый поезд с хорошей потенцией. Кира валяется на боку, смотрит на
меня - опять выглядит совсем ребенком, и мне делается как-то неловко. Тоже
мне растлительница малолетних...
- Так о чем ты хотела говорить? - "Малолетний" совсем не похож на
жертву, скорее на кота, дорвавшегося до горшка сметаны.
- О делах, - вспоминаю я его насмешку.
Кира потягивается. Фигура у слухача - одни слезы, ребра и ключицы
торчат, как у жертвы блокады, живот прилип к позвоночнику. Таких всегда
хочется откармливать, отмывать и вязать им толстые теплые свитера. Но если
верить хотя бы трети слухов, у этого тенника свитеров должна быть коллекция,
а котлеты ему обеспечены в половине домов Города.
- Ну?
- Почему прислали тебя?
- Потому что там совсем погано. Оглоеды и не только.