"Татьяна Апраксина. Мир не меч " - читать интересную книгу автора

действие незаметно для себя. Другое дело, что у пакостника эта идея не
вызвала особого морального протеста - а то могла бы и не сработать. Но таков
уж Смотритель Альдо. Подлость Городу тоже нужна, и не нам судить - зачем.
Гляжу на Альдо, поднимающегося и отряхивающегося с виноватой покаянной
мордой. Удивительно, что это ходячее недоразумение, подобие неуподобия, как
говорит Лик, - наш лучший боец. Любой, включая Витку, может отколошматить
его голыми руками. Ну, допустим, Витке понадобится сковорода или скалка. Тем
не менее, на зачистках все мы не годимся ему в подметки. Ползунов и
плесенников он просто выжигает взглядом, да и с оглоедом может выйти один на
один.
- Тэри, прости, пожалуйста! - Виновник безобразия становится на колени
и берет мою ладонь, прижимает к щеке. Так, сейчас здесь будет покаянная
сцена. Надеюсь, без лобызания ботинок обойдется?
- Встань. - Говорить мне по-прежнему трудно, в легких клокочет не
выплеснутая ярость.
- Тэри, ну пожалуйста...
"Ну, Тэри... ну пожалуйста..." - и так по двадцать раз в месяц. Сначала
что-то натворить, потом умолять о прощении. Город, Город, за что нам этот
крест?
Голова кающегося грешника утыкается мне в колени. Еще мгновение - и
здесь будет труп.
- Встань, придурок! - рявкает Кира. Поднимается моментально. Нужно
взять на вооружение этот тон. Действует безотказно.
- Все. Пьем чай и идем, - подводит итог Лаан.
Невесть какая по счету кружка в меня уже не умещается, и я провожу
время, кайфуя и плавясь под руками Киры. Он разминает мне шею и плечи, потом
принимается за затылок, и минут через пятнадцать я совершенно оживаю и даже
обзавожусь шальной бодростью, которая очень пригодится на зачистке.
- Хотите, я расскажу вам сказку? - неожиданно спрашивает он.
Лаан и Хайо переглядываются, потом дружно кивают. Сказки тенников -
вещь интересная. Они очень странные, мало похожи на наши, и понять их
сложно. Но слушать - одно удовольствие.
Кира, не прекращая массаж, начинает, низко и нараспев:
- Идущий и Смерть встретились на середине пути, и Смерть шла своим
путем, а Идущий - своим...
На перекрестке четырех дорог, где не бывает случайных встреч, увидели
они друг друга и не смогли свернуть с путей своих. И взглянул Идущий на
Смерть, и увидел прекрасную юную деву, и с тех пор глаза его не могли
смотреть на прочих женщин, ибо лик Смерти был запечатлен в его сердце. И
взглянула Смерть на Идущего, и переполнилось сердце ее болью, ведь Смерть,
как и все мы, чувствует боль и даже чувствует ее больше и сильнее нас, ибо у
каждого, кому приносит утешение, забирает она боль, но некому забрать боль у
Смерти. Ибо она не могла ни забыть Идущего - ничего и никого не забывает
Смерть, - ни остаться с ним, ибо она только проводник между мирами и лишь
ненадолго может стать попутчиком любому из живых. А Идущий показался ей
прекрасным рыцарем, никогда еще она не встречала подобных ему.
Было время полной луны и первых заморозков, время, когда у Смерти так
много заботы - забрать души цветов и трав-однолеток, приласкать палую
листву и утешить ветви, лишившиеся потомства. Приближался праздник Открытия
Дверей, на котором без Смерти не обойтись никак - кто еще удержит двери