"Татьяна Апраксина. Мир не меч " - читать интересную книгу авторадействие незаметно для себя. Другое дело, что у пакостника эта идея не
вызвала особого морального протеста - а то могла бы и не сработать. Но таков уж Смотритель Альдо. Подлость Городу тоже нужна, и не нам судить - зачем. Гляжу на Альдо, поднимающегося и отряхивающегося с виноватой покаянной мордой. Удивительно, что это ходячее недоразумение, подобие неуподобия, как говорит Лик, - наш лучший боец. Любой, включая Витку, может отколошматить его голыми руками. Ну, допустим, Витке понадобится сковорода или скалка. Тем не менее, на зачистках все мы не годимся ему в подметки. Ползунов и плесенников он просто выжигает взглядом, да и с оглоедом может выйти один на один. - Тэри, прости, пожалуйста! - Виновник безобразия становится на колени и берет мою ладонь, прижимает к щеке. Так, сейчас здесь будет покаянная сцена. Надеюсь, без лобызания ботинок обойдется? - Встань. - Говорить мне по-прежнему трудно, в легких клокочет не выплеснутая ярость. - Тэри, ну пожалуйста... "Ну, Тэри... ну пожалуйста..." - и так по двадцать раз в месяц. Сначала что-то натворить, потом умолять о прощении. Город, Город, за что нам этот крест? Голова кающегося грешника утыкается мне в колени. Еще мгновение - и здесь будет труп. - Встань, придурок! - рявкает Кира. Поднимается моментально. Нужно взять на вооружение этот тон. Действует безотказно. - Все. Пьем чай и идем, - подводит итог Лаан. Невесть какая по счету кружка в меня уже не умещается, и я провожу принимается за затылок, и минут через пятнадцать я совершенно оживаю и даже обзавожусь шальной бодростью, которая очень пригодится на зачистке. - Хотите, я расскажу вам сказку? - неожиданно спрашивает он. Лаан и Хайо переглядываются, потом дружно кивают. Сказки тенников - вещь интересная. Они очень странные, мало похожи на наши, и понять их сложно. Но слушать - одно удовольствие. Кира, не прекращая массаж, начинает, низко и нараспев: - Идущий и Смерть встретились на середине пути, и Смерть шла своим путем, а Идущий - своим... На перекрестке четырех дорог, где не бывает случайных встреч, увидели они друг друга и не смогли свернуть с путей своих. И взглянул Идущий на Смерть, и увидел прекрасную юную деву, и с тех пор глаза его не могли смотреть на прочих женщин, ибо лик Смерти был запечатлен в его сердце. И взглянула Смерть на Идущего, и переполнилось сердце ее болью, ведь Смерть, как и все мы, чувствует боль и даже чувствует ее больше и сильнее нас, ибо у каждого, кому приносит утешение, забирает она боль, но некому забрать боль у Смерти. Ибо она не могла ни забыть Идущего - ничего и никого не забывает Смерть, - ни остаться с ним, ибо она только проводник между мирами и лишь ненадолго может стать попутчиком любому из живых. А Идущий показался ей прекрасным рыцарем, никогда еще она не встречала подобных ему. Было время полной луны и первых заморозков, время, когда у Смерти так много заботы - забрать души цветов и трав-однолеток, приласкать палую листву и утешить ветви, лишившиеся потомства. Приближался праздник Открытия Дверей, на котором без Смерти не обойтись никак - кто еще удержит двери |
|
|