"Кэтрин Эпплгейт. Секрет ("Аниморфы" #10) " - читать интересную книгу автора

они со скунсом очень похожи.
Но вот мех у них совсем разный. Да, конечно, мне и прежде случалось
покрываться шерстью с головы до ног, но никогда еще она не бывала такой
роскошной, мягкой и длинной. Настоящая меховая шубка, честное слово! Она
была почти сплошь черная, кроме характерной белой полоски, что тянулась вниз
по спине и вдоль пушистого хвоста.
Что касается органов чувств скунса, то в них для меня не было ничего
необычного. Ну, может быть, слух у них был чуть острее, чем у человека.
Обоняние, во всяком случае, было явно острее. А вот зрение намного уступало
человеческому.
Да и тело скунса не обладало ни особой силой, ни стремительностью.
Сделав первые неуверенные шаги, я обнаружила, что хожу довольно-таки
неуклюже, как бы вперевалочку. Потом я попыталась бежать и тут же
обнаружила, что бегаю точно так же, как хожу, разве что немного быстрее.
Передними лапками я могла поднимать и удерживать какие-то предметы, но,
конечно, до человеческих рук им было далеко.
Но больше всего меня поразили инстинкты и сознание скунса. До этого я
проникала в сознание многих непохожих друг на друга животных, и каждый раз
чувствовала, что ими правят либо страх, либо голод. В кровь этих животных то
и дело мощной струей выбрасывался адреналин.
Но на этот раз... все инстинкты, сознание скунса были... как это
сказать... какими-то мягкими, безмятежными. Он явно ничего не боялся. И это
не было высокомерным ощущением своей силы, как это бывает у крупных, хищных
кошек. Просто ему некого было бояться, вот и все.
Я превратилась в животное размером с крупную домашнюю кошку. У скунса
нет ни острых когтей, ни зубов. И тем не менее я твердо знала, что ни одно
существо в этом лесу не осмелится заступить мне дорогу. Я упивалась
восхитительным ощущением собственной безопасности.
Откуда-то из-под корней дерева до меня донеслось чуть слышное жалобное
мяуканье голодных детенышей.
Склонившись над входом, я осторожно просунула внутрь голову. Там было
темно, но я легко заметила, что их четверо. Крохотные, беспомощные,
беззащитные малыши. Не новорожденные, конечно, но пока еще они были слишком
малы, чтобы защитить себя или охотиться наравне со взрослыми.
Знаю, многие люди свято верят в то, что у животных нет и не может быть
никаких чувств. Но эти малыши явно были счастливы, увидев меня. Да и в
сознании скунса я вдруг почувствовала нечто вроде радости и облегчения.
Вытащив голову, я вернулась за своим кузнечиком. Он разморозился и был
уже мягким и съедобным. Забравшись в нору, я устроила внутри небольшое
углубление и легла, а детеныши тут же прижались ко мне. Потом я осторожно
скормила им кузнечика.
Конечно, я помнила, что у меня в запасе всего лишь два часа. Только на
меня вдруг накатила страшная усталость. Я буквально клевала носом. Есть
больше было нечего. Детеныши перестали скулить от голода. А у меня слипались
глаза. Я вдруг ощутила какое-то странное спокойствие, и меня тут же сморил
сон.
Но даже во сне я понимала, что со мной происходит. Видите ли, я всегда
очень любила животных. Всю свою жизнь. Но сейчас, похоже, этой бездумной,
всеобъемлющей любви пришел конец.
Я начала понимать, что в природе не всегда правят доброта и любовь. Мир