"Жан Ануй. Пассажир без багажа " - читать интересную книгу автора

ГЕРЦОГИНЯ (со вздохом). Не слишком! Ах, друг мой, иной раз я и сама не
пойму, отдаете ли вы себе отчет, как волнителен ваш случай.
ГАСТОН. Но, Герцогиня...
ГЕРЦОГИНЯ. Нет, нет и еще раз нет. Что бы вы ни сказали, вам не удастся
меня переубедить. Отчета вы себе не отдаете! А ну, признайтесь, что не
отдаете.
ГАСТОН. Возможно, отдаю, но не полностью, Герцогиня.
ГЕРЦОГИНЯ (с удовлетворением). Слава богу, вы хоть умеете признавать
свои ошибки. Я целые дни твержу, что вы очаровательный юноша. Но надо
сказать честно, ваша беспечность, ваша беспардонность достойны всяческого
порицания. Верно я говорю, Юспар?
ЮСПАР. Бог мой, я...
ГЕРЦОГИНЯ. Да-да, вы. Именно вы, Юспар, обязаны меня поддерживать;
внушите же ему, что он должен быть взволнован.
ГАСТОН снова принимается рассматривать картины и статуэтки.
Гастон!
ГАСТОН. Да, герцогиня?
ГЕРЦОГИНЯ. Вы что, каменный?
ГАСТОН. Каменный?
ГЕРЦОГИНЯ. У вас что, сердце из гранита?
ГАСТОН. Не... не думаю, Герцогиня.
ГЕРЦОГИНЯ. Блестящий ответ! Представьте, я тоже так не думаю. И,
однако, человек посторонний, не знающий того, что знаем мы с вами, способен,
видя ваше поведение, решить, что вы просто мраморная статуя.
ГАСТОН. А?
ГЕРЦОГИНЯ. Неужели, Гастон, вы не понимаете всей серьезности моих слов?
Хотя временами я уж и сама не помню, что говорю с человеком, потерявшим
память, и что существуют слова, которых за свои восемнадцать лет вы еще не
успели освоить. Что такое мрамор, вы знаете?
ГАСТОН. Камень.
ГЕРЦОГИНЯ. Чудесно. А чем отличается этот камень, знаете? Он тверже
всех других камней. Гастон, да вы меня слушаете?
ГАСТОН. Да.
ГЕРЦОГИНЯ. Неужели вас не трогает сравнение вашего сердца с самым
твердым из камней?
ГАСТОН (сокрушенно). Да нет...
Пауза.
Скорее, смех берет.
ГЕРЦОГИНЯ. Слышите, Юспар?
ЮСПАР (примирительным тоном). Но он же фактически ребенок.
ГЕРЦОГИНЯ (безапелляционно). Теперь детей нету. Он просто
неблагодарный. (Гастону.) Ваш случай один из самых волнующих в психиатрии;
вы одна из самых душераздирающих загадок минувшей войны, и - если я
правильно поняла ваше вульгарное выражение - вас это только смешит? Ведь вы
-- как совершенно справедливо выразился один журналист, и весьма талантливый
журналист! - вы, в сущности, неизвестный солдат, только не мертвый, а
живой, и вас это смешит? Неужели вы никого не уважаете?
ГАСТОН. Но раз это я сам...
ГЕРЦОГИНЯ. Это совершенно не важно! От имени тех, кого вы собой
представляете, вы обязаны запретить себе смеяться над собой. Не воображайте,