"Жан Ануй. Антигона (пьеса)" - читать интересную книгу автора

воде... Ребенок! Они, наверное, решили, что так будет трогательнее.
Представляю себе этого ребенка с физиономией наемного убийцы, с лопаткой,
аккуратно завернутой в бумагу и спрятанной под одеждой... Если только они и
в самом деле не подучили какого-нибудь ребенка, оглушили его громкими
фразами... Невинная душа - неоценимая находка для их партии! Бледный
мальчуган, презрительно плюющий в солдат, наводящих на него ружья... Молодая
невинная кровь, обагрившая мои руки. Еще один удачный ход! /Приближается к
стражнику./ У них должны быть сообщники! Может, они есть и среди стражников.
Слушай, ты!..
1-Й СТРАЖНИК. Начальник, мы сторожили как следует! Дюран присаживался
на полчасика, у него болели ноги, но я, начальник, был все время на ногах.
Старший может подтвердить.
КРЕОН. Кому вы успели рассказать о случившемся?
1-Й СТРАЖНИК. Никому, начальник. Мы сразу же бросили жребий, и вот я
пришел.
КРЕОН. Слушай хорошенько. Приказываю продлить срок вашего дежурства.
Те, кто придет вас сменить, пускай вернутся назад. Таков приказ. Возле трупа
должны находиться только вы. И ни слова о происшедшем! Вы виновны в том, что
небрежно несли караул, вы все равно будете наказаны. Но если вдобавок ты
проболтаешься, если в городе распространится слух, что труп Полиника
пытались похоронить, я всех вас повешу!
1-Й СТРАЖНИК /вопит в ужасе/. Мы никому не говорили, начальник,
клянусь! Но ведь пока я здесь, они, может быть, уже сказали тем, кто пришел
нас сменить! /На лбу у него выступают крупные капли пота, язык заплетается./
Начальник, у меня двое детей, один - совсем крошка! Ведь вы подтвердите на
военном суде, что я был здесь? Я был тут, с вами! Значит, у меня есть
свидетель! Если кто-нибудь и проболтается, так это не я, а другие. У меня
есть свидетель!
КРЕОН. Беги назад, да живей! Если никто не узнает, ты будешь жив.

СТРАЖНИК выбегает.

/Некоторое время молчит, затем шепчет./ Ребенок...

Вступает ХОР.

ХОР. Ну вот, теперь пружина натянута до отказа. Дальше события будут
разворачиваться сами собой. Этим и удобна трагедия - нужен лишь небольшой
толчок, чтобы пустить в ход весь механизм, достаточно любого пустяка -
мимолетного взгляда на проходящую по улице девушку, вдруг взмахнувшую
руками, или честолюбивого желания, возникшего в одно прекрасное утро, в
момент пробуждения, желания, похожего на внезапно проснувшийся аппетит, или
неосторожного вопроса, который однажды вечером задаешь самому себе... И все!
А потом остается одно: предоставить событиям идти своим чередом.
Беспокоиться не о чем. Все пойдет само собой. Механизм сработан на совесть,
хорошо смазан. Смерть, предательство, отчаяние уже здесь, наготове, и
взрывы, и грозы, и безмолвие, все виды безмолвия: безмолвие конца, когда
рука палача уже занесена; безмолвие начала, когда обнаженные любовники
впервые, не смея пошевельнуться лежат в темной комнате; безмолвие, которое
обрывает вопли толпы, окружающей победителя, как в кино, когда звук внезапно