"Сергей Антонов. Петрович" - читать интересную книгу автора

Лучше всего было бы сесть в машину да махнуть в район и там, дома, за
крепкими кирпичными стенами, обстоятельно подумать, как быть дальше, потому
что совершенно ясно, что Столетов догадался.
- Ты вот что, - сказал он, поглаживая мальчишку по вихрам. - Мамка
спросит - скажи, в "Труд" отбыл. Ясно? В колхоз "Труд".
И, довольный своей хитростью, Дедюхин зашагал не в "Труд", а в
"Мичуринец", где, как было условлено еще вчера, его должна ждать машина.
В "Мичуринце" машины не было. Очевидно, опять что-нибудь случилось с
резиной или водитель напутал. Заехал, наверное, в "Зарю", там сказали, что
Дедюхин будет в "Труде". Он поехал в "Труд" и останется там ждать до
скончания века. Все запуталось. Дедюхин решил ловить попутную, хотя многие
его знали в лицо и появления председателя исполкома на попутной народ бы не
понял.
Выйдя на развилку, Дедюхин вспомнил, что примерно через час к
полустанку подойдет почтовый. Если поднажать, можно поспеть и добраться
домой на поезде.
Дедюхин поднажал, но оказалось, что почтовый прибывает с другой
стороны. В сторону райцентра поезд пойдет завтра в двенадцать тридцать.
Остальные пассажирские здесь не останавливаются. Дедюхин пошел к дежурному,
стал дозваниваться в "Труд", чтобы узнать, нет ли там его "Победы". В трубке
раздался голос, похожий на столетовский. Дедюхин вспомнил, что "Труд" и
"Заря" на одном проводе, и, холодея, положил трубку.
Ему не везло весь день. Он совсем пал духом и собрался было
возвращаться на шоссе, ловить попутную, но дежурный обстоятельно разъяснил,
что стоит подождать. Бывает, задерживают товарные составы и возможно доехать
на тормозной площадке.
"На тормозной площадке, на тормозной площадке", - ворчал Дедюхин,
усаживаясь на скамейку и надвигая картуз на лоб.
Станционное здание стояло окруженное лесом. Это был деревянный дом,
крашенный казенной охрой. На фасаде была надпись: "Елочки. Сев. - зап. ж.
д.", с правого бока: "Елочки. Сев. - зап. ж. д.", и с левого бока: "Елочки.
Сев. - зап. ж. д.", у двери висел колокол. По раструбу ободком шла литая
надпись церковнославянской вязью. Дежурный разбирал ее на досуге, да так и
не смог разобрать. Рядом со станцией, за бетонной оградой, поставленной
тысячи на две лет, виднелся небольшой сквер. Украшением его были клумба,
обложенная беленным известью половником, и бюст на белеющем постаменте,
который в то лето станционное начальство опасалось убрать по собственной
инициативе.
За сквером лежала пыльная площадь. Там, как в музее, стояли дощатый
торговый навес и обгрызенная коновязь. А дальше начинался наполненный
певчими птицами лес.
Дежурный пошел к себе, зажег в кабинете свет, и два ярких электрических
квадрата легли на перрон. Темнело. На станции не было ни души.
Дедюхин задремал на скамье.
Вечером дышать было легче, и сердце не так надоедало, как в солнцепек.
Подошел почтовый четного направления. Из длинного синего состава вышел
только один пассажир - женщина с баулом.
Некоторое время она не решалась отойти от вагона и, только увидев на
скамье человеческую фигуру, подошла.
- Простите, - проговорила она низким, глуховатым голосом. - Где тут