"Сергей Антонов. Петрович" - читать интересную книгу автора

- Этот милиционер учился у меня в школе, - проговорил Столетов. -
Привык уважать учителя. Вот и все.
Короткие ответы Столетова были убедительны, и в конце концов из
длинного списка его провинностей осталась одна-единственная: игнорирование
директивы о мобилизации всех сил на срочную косьбу кукурузы.
Обвинение было серьезное, тем более что Столетов некоторое время
скрывал директиву от членов правления, нарушая тем самым коллегиальность
руководства, и даже Лопатину показал ее не сразу.
Довод, приведенный Столетовым в свою защиту выглядел довольно шатким:
по его мнению, посевы еще жизнеспособны, и, если в ближайшие дни пойдет
дождь, стебли оживут.
В глубине души Балашову очень хотелось, чтобы проверка посевов
подтвердила правоту Столетова. Тогда можно было бы с цифрами в руках
доложить суть дела, не допустить несправедливого взыскания, поддержать
хорошего человека, у которого забота о завтрашнем дне колхоза перевесила
почтение и страх перед форменным бланком.
На это же надеялся и Лопатин.
Чувство неловкости оттого, что ему приходилось разбирать персональное
дело председателя колхоза, усугублялось воспоминанием о скандале по поводу
поездки в обком. В этом скандале Лопатин считал себя виноватым и
раскаивался. Да и присутствие Балашова как-то сковывало его. Однако ощутив в
репликах инструктора доброжелательность к Столетову, Лопатин оживился и,
когда Катя собиралась записать в протокол разговор о гипнозе, накрыл
пятерней лист бумаги и сказал решительно: "Не фиксируй! Чепуха!"
Заботило его только то, что не было еще данных по проверке кукурузы.
Светлана, как всегда, мешкала. Приходилось тянуть и слушать ерунду, которую
молол бригадир второй бригады.
Во время выступления бригадира зазвонил телефон.
Звонили из обкома. Искали Балашова. Балашов взял трубку и начал с
шуточки. Но по мере того как он слушал, лицо его бледнело и вытягивалось. Он
проговорил: "Загадочная история", - но спохватился и, покосившись на
присутствующих, стал слушать молча. Телефон висел на стене, стоять было
неудобно, и Балашов сел на край стола. Слушал он довольно долго, произносил
только "да" и "нет" и вернулся на свое место, рассеянно извинившись:
"Простите, звонили из обкома".
- Можно продолжать? - спросил Костиков. Лопатин кивнул.
- У меня такая реплика: человеку, который не выполняет прямых указаний
выше нас стоящих организаций, колхозники не могут доверить руководство
хозяйством. Снять с работы, и все дело.
- Не кипело, а поспело! - усмехнулся Иван Иванович.
- А я не смехом говорю!.. - вскинулся Костиков. - Поглядите, как он над
людями измывается! Вспомни, как на посевной чудил. Велел семена на штуки
мерить. Мы перед им гусаками тянулись, рапортовали: "Засеяно сорок тысяч
семян на гектар..." Это же курам на смех! А теперь косить не дает!
- Я и сейчас считаю, что косить рано, - сказал Столетов. - За Дедюхиным
гнался, чтобы доказать...
Упоминание о Дедюхине почему-то обеспокоило Балашова.
- Одну минутку, - насторожился он. - Какие у вас отношения с Дедюхиным?
- Не жалует он меня.
- Почему?