"Сергей Антонов. Аленка" - читать интересную книгу автора

Только у мамы часы почему-то не заводятся - наверное, засорились от пыли, -
и она огорчается и говорит, что надо везти их чинить на станцию Арык...
Аленка проснулась и услышала певучий голос Василисы Петровны.
- Станция Арык, станция Арык... А что станция Арык? В Арыке тоже лесу
нет. Я тебе вот как скажу: хотя сама я с Волги и жили мы спокон веку от
Волги - не об Волге я тоскую, а об лесе. Все об лесе тоскую. Что может быть
лучше, чем молодой лесок, что может быть краше? Тут тебе и белые березки, и
сосенки да елочки, да такая кругом благодать - встала бы и не уходила.
Глядишь - дубок тебе зеленые прутики выкинул, да у елочки свежие лапки
наросли, желтенькие, новорожденные, и у сосенки на веточках пальчики
только-только выросли-торчат кверху свечками, еще не расправились, не
растопырились, еще сложены вместе, ровно для крестного знамения. А сама-то
сосеночка молоденькая, да какая она хорошенькая, да какая она барышня, и
стволок-то у нее мохнатенький, по всему по стволу, до самой земли, иголочки
растут... А солнышко-то светит, а роса-то блестит, будто раскиданы по лесу
стеклушки... Все бы перетерпеть можно в этом степу - и стужу, и
холод-голод, - а родину, где родился, не позабыть.
- Это как сказать, - ответил Степан. - Мужчина, может быть, да. А
баба - она как кошка. Куда ее ни закинь - обойдет углы, обнюхает и на место
ляжет. Да еще замурлыкает. Я ведь мою-то с Москвы увез. А это тебе не
Бежецк. Это Москва. На каждом углу газированная вода. А увез.
- И добровольно поехала?
- Без звука. Отец у ней и сейчас в Москве. Номенклатура.
- Кто?
- Крупный работник. В легковухе возят. Где-то он работает там -
позабыл, какое учреждение. Название длинное, как забор у этого учреждения.
Позабыл.
- А как она из себя?
- Ничего. Глазастая. Волосы до колен. Коса толстая, как витая булка.
Вот я и увез ее в Бежецк.
- Чего же она, такая краля, Москву променяла?
- А я ей опомниться не дал. Понятно? Она переругалась на даче с
отцом-матерью из-за какой-то петрушки. Вроде они ей не велели ходить в
манеж - учиться ездить верхом. Вот она переругалась насмерть и приехала с
дачи в Москву - вроде бы навек ушла из дому, от своих родителей. Конечно,
если бы я не попался на дороге, она бы к вечеру домой воротилась. Кофею
захотела бы и воротилась. А тут я как раз с Рязанского на Ленинградской
вокзал переходил. На Комсомольской площади увидал ее и познакомились. Ясно?
Взял я ее и привез к себе в Бежецк.
- Это как же понять? - спросила Василиса Петровна. - Выходит, она со
зла за тебя пошла?
- Нет, почему?.. - нахмурился Степан. - Чего я, хуже других? Может, мой
батька не меньше, чем ее, пост занимает. Может, вот он мой папаша, - Степан
кивнул на Гулько, - а ты мамаша... Кто вас разберет...
- Да ты что, рехнулся? - испугалась Василиса Петровна. - Христос с
тобой!
- А я про себя ничего не знаю. Ни родителей - ничего. Подкинутый я.
Когда точный день рождения - и того не знаю. Детдомовские врачи присудили -
седьмое ноября, чтобы и я мог отметить, как и все, день своего рождения... А
чего ей было за меня со зла идти? Работаю на "хорошо" и "отлично".