"Евгений Антонов. Так дай мне напиться (Из книги "Для тех, кто не задает вопросов")" - читать интересную книгу автора

"Чего ?"
" Понял. Проехали. Чего разорались, говорю ?"
" Да не, мы чего: мы это:нормально все ," - принялся, было, уверять его
младший из братьев. Но старший, видимо, принял это вмешательство за
оскорбление и, поднявшись в полный рост, выразил свой протест, послав
проводника открытым текстом в известном направлении. Дальнейшие события
разворачивались стремительнее ядерной реакции : проводник потащил
"бунтаря" в тамбур с целью проведения воспитательной работы, младший брат
принялся заступаться за старшего, тут же подключились наиболее продвинутые
"правозащитники" из соседних купе, в общей суматохе старший брат умудрился
схватить со стола недопитую бутылку водки и, в порыве ярости считая всех
своими врагами, разбил ее о чью-то голову, а горлышко с острыми краями
воткнул в плечо младшему. Все это сопровождалось диким воем жены младшего
и боевыми кличами с обеих сторон. В итоге всего этого, старший брат был
отметелен в тамбуре проводниками, младшему стало плохо, а брюки Пропащего
были забрызганы кровью, видимо, в качестве платы за просмотренный
спектакль, главные участники которого были сняты с поезда на ближайшей же
станции.
Но место, пусть даже и не свято, пустым оставалось недолго :
через пару остановок в купе появились два азербайджанца, которые, с их
слов, приходились Пропащему товарищями по несчастью.
" Ты панимаешь, как кинули нас ?!! Дэнги, дакумэнты, вэщи - все украли
!" - говорил один из них, обращаясь к Пропащему и доставая при этом из
внутреннего кармана пиджака бутылку " Русской".
" У тэбя стаканчика нэту, а ?"
Пропащему они не понравились и он, отрицательно помотав головой,
уставился в окно. Остановка, где ему нужно было сойти, осталась уже позади
и он собирался вести себя скромно, дабы и дальше оставаться незамеченным
проводниками.
Стаканчиком азеров выручил невысокий и коренастый, деревенского вида
мужик, который ввалился в купе со здоровенным рюкзаком за спиной на
следующей остановке. Будучи в душе интернационалистом и видя такое дело,
он немедленно присоединился к инородной компании, присовокупив к общему
столу бутылку красного.
За окном, к тому времени, окончательно стемнело и вагон был освещен
тусклым светом щаящих в полсилы ламп. Пропащему теперь вовсе не хотелось
сходить на станциях и спрашивать у дежурных, не оставлено ли им что-нибудь
для него.
" Наверное она, стерва такая, до сих пор думает, что я сижу и пьянствую
где-нибудь в соседнем вагоне ," - думал он, глядя в черное и пустое окно,
но видя лишь отражение трех веселых собутыльников у себя за спиной. Один
из них обучал двух других азам простонародной русской речи, налегая при
этом на их "Русскую", как необходимый атрибут процесса обучения. Что бы не
мешать им, Пропащий забрался на верхнюю полку и, свернувшись калачиком,
насколько позволяла ее ширина, задремал. Сквозь неспокойный сон он еще
долго слышал, как неугомонная троица, раздобыв еще где-то водки,
разрабатывает новые концепции Российской политики на Кавказе. Их голоса
звучали все дальше и дальше, и вскоре он совсем перестал их слышать,
погрузившись в глубокий сон.
Ему снилось, что он бежит по белому искрящемуся снегу навстречу большой