"Саша Антонова. Продавец фокусов (Иронический детектив)" - читать интересную книгу автора

"тачки".
"Шкаф" был один.
- Тебе куда? - галантно сплюнул он в открытое окно.
- На Октябрьское поле, в ветлечебницу, - ответила я и не узнала своего
голоса, такой он был писклявый.
Браток кивнул головой и включил зажигание.
- Как звать-то?
- Маша.
- Да не тебя, а кота.
- Лаврентий Палыч, - солидно представила я полосатого страдальца,
усатая морда которого выглядывала из сумки.
Водитель уважительно кивнул головой и включил музыку на полную
громкость. Мы двинулись в путь под бравурные раскаты "Полета валькирий"
Вагнера в исполнении симфонического оркестра. Браток вел машину мастерски:
выезжал на встречную полосу, подрезал другие иномарки и распугивал "Жигули".
Я вцепилась в сумку с котом и боялась выдохнуть. Лаврентий не подавал
признаков жизни. Видимо, тоже струхнул и, смирившись со своей участью,
прикинулся дохлым для профилактики.
Как это ни странно, до ветлечебницы мы добрались живьем. Я вывалилась
из "Ленд-Крузера" и безвольно потащилась вслед за водителем-самоубийцей.
К врачу была очередь, причем безнадежная. В тесном предбаннике
толпились школьницы с хомяками и кроликами, пенсионеры с собаками,
домохозяйки с котами и один мужчина с толстым питоном. Вокруг мужчины
наблюдалось некоторое свободное пространство. Владельцы разнокалиберной
живности косились на него с опаской и крепче прижимали к себе хворых
питомцев.
"Шкаф" уверенно раздвинул толпу плечами и поплыл к кабинету.
- Куда Вы, мужчина! Здесь очередь! - запротестовал один из пенсионеров.
- Завянь! - вежливо извинился мой спутник.
Пенсионер завял.
В кабинете сидел доктор в несвежем халате и с глазами уставшего от
жизни сенбернара. Закаленная российским бытом домохозяйка жаловалась ему на
здоровье злобного мопса.
- Кыш, - нежно дыхнул на свой перстень браток и дернул щекой.
Домохозяйка схватила мопса в охапку и молча ретировалась.
Дальше последовала душераздирающая сцена обследования больного уха
Палыча. Мы со "Шкафом" держали обезумевшего кота, который издавал тигриный
рык, змеиное шипение и волчий вой. Откуда в обыкновенном домашнем коте могла
взяться такая дьявольская сила, сказать не могу. Но мой добровольный
помощник налился румянцем и вспотел от напряжения. Доктор прочистил
Лаврентию ухо, вколол в холку антибиотик и выписал солидную пачку рецептов.
Я расплатилась и, стараясь не встречаться глазами с посетителями
ветлечебницы, выбежала на свежий воздух. Распаренный браток выпал следом,
вынул из кармана сигареты и судорожно затянулся.
- Спасибо, Виктор Иванович, - вспомнила я, как зовут моего спутника.
- Да, Витюхой меня зови, чего там, - стряхнул он пепел мизинцем. - Вот
садюга этот ветеринар! Что он с ним творил, а? Я понимаю, утюг на живот
пристроить, если острая необходимость, или зубы выбить, если опять молчит,
ну, в сортир мокнуть, если совсем партизан, но, чтобы уши выворачивать!..
Вот подлец!