"Антон Антонов. Степень свободы" - читать интересную книгу автора

объявила ей пьяным голосом в ответ на категорическое требование немедленно
явиться домой:
- Когда захочу, тогда и приду! Это вообще не твое дело.
И вот теперь навороченная иномарка несет ее неизвестно куда, а между тем, Вика
на это своего согласия не давала. Она предполагала, что все будет происходить в
городе, где в любую минуту можно уйти и без проблем добраться до метро или
просто пешком дойти до дома - какие проблемы при такой замечательной погоде?
Но машина несется, и не выпрыгнешь на ходу, а устроить скандал Вика стесняется -
ведь она сама виновата, что дала себя увезти, не уточнив, куда они едут, прежде
чем сесть в машину.
А дома мать сходит с ума, потому что никогда раньше такого не было, чтобы Вика
кричала на родителей по телефону, а потом пропадала где-то до утра.
Влюбленный
От любви человек глупеет. И, соответственно, совершает глупости. Например,
подкладывает в почтовый ящик любимой анонимные записки, написанные измененным
почерком. Или набирает телефонный номер единственной на свете и молчит в трубку.
Раздраженные фразы на другом конце провода кажутся ему в этот момент лучшей
музыкой в мире.
Взрослые люди от любви совершают разные другие безумства, подчас гораздо более
серьезные (влюбленные короли порой даже устраивали войны, повинуясь этому
чувству) - но человек, о котором пойдет дальше речь, не был взрослым. И даже не
считал себя таковым, чем в лучшую сторону отличался от многих своих сверстников.
Ему было шестнадцать лет, а любил он девушку на год старше. Ее звали Настей, а
его - Серафимом. Последнее обстоятельство серьезно сказывалось на психике
мальчика. Необычное имя, с одной стороны, повышает самооценку и открывает прямой
путь к мании величия, а с другой стороны - неизбежно вызывает насмешки и
порождает комплекс неполноценности. Ну а сочетание мании величия и комплекса
неполноценности в одном лице - это превосходная почва для шизофрении или как
минимум для серьезных неврозов.
Шизофреником Серафим не был, а вот признаки целой коллекции неврозов проявлялись
в его поведении во всей красе.
Нормальные мальчики пишут записки девочкам в пятом классе, а в десятом уже вовсю
любят одноклассниц физически. А Серафим изводил Настю анонимными записками и
молчанием по телефону этой весной, когда она заканчивала школу, а он переходил в
одиннадцатый класс.
Вот и сегодня утром Серафим встал с утра пораньше, чтобы позвонить Насте и
помолчать.
Жили они оба на Коломяжском шоссе, рядом с парком Челюскинцев, только в разных
домах, через улицу - окна напротив. И, набирая номер, Серафим смотрел на окна
Настиной квартиры, втайне надеясь, что она выглянет и встретится с ним взглядом.
И одновременно надеялся, что этого не произойдет, потому что если она выглянет,
то обязательно догадается, кто это ей звонит и молчит - и тогда Серафиму будет
стыдно. В общем, шизофрения, как и было сказано.
Однако Настя не только не выглянула, но даже и трубку не сняла, чего никогда
раньше с нею не случалось. Она всегда вставала в восемь - даже в выходные, и уж
во всяком случае, никогда не уходила до девяти. Вернее - до без пятнадцати
девять - в это время она в будни отправлялась в школу. А в выходные Настя
занималась домашними делами часов до одиннадцати. За последние три месяца
Серафим прекрасно изучил привычки любимой девушки.
Правда, вчера был выпускной бал, и Настя могла задержаться, поздно лечь и