"Анна Арнольдовна Антоновская. Город мелодичных колокольчиков (Великий Моурави, Книга шестая)" - читать интересную книгу автора

мотнул головой, что могло означать: "Как! С такой легкостью вскочить на
незнакомого ветреного скакуна и даже не послать ему, Джамбазу,
приветствие?!" Эрасти сочувственно вздохнул. Но предаваться огорчению было
некогда.
Показался кызлар-агаси, начальник евнухов-негров. На плоском лице его,
похожем на стертый кусок угля, блестели белки глаз, большие мясистые уши
слегка оттопырились, ловя слова, как сачки - бабочек. Роскошь красного
одеяния, отороченного мехом, и золотистые переливы мягкой обуви еще больше
подчеркивали свирепость его облика, а ослепительно белый колпак напоминал,
что он страж целомудрия и постоянства.
Кызлар-агаси властно дотронулся до перстня. Восемь балтаджи в розовых
головных уборах, стянутых медными обручами, привычно ловко опустили
позолоченные носилки. Откинулся изумрудный полог, вышли две стройные
турчанки в дымчатых чадрах и преподнесли подарок султанши: яшмаки - дорогие
покрывала для женщин. Русудан обменялась с Хорешани понимающим взглядом и
первая набросила на голову яшмак. Сквозь серебристую сетку ей показалось,
что все окружающее ее в этом незнакомом мире заколебалось в изменчивой игре
светотени.
Процессия безмолвно двигалась к площади Баязида, где пол-орты янычар,
олицетворяя могущество султана, дали залп из двухсот пятидесяти мушкетов.
Какие-то голубоватые птицы с шумом поднялись с платанов и взвились ввысь.
От неожиданности кони вздыбились. Джамбаз пронзительно заржал и тряхнуп
головой; со звоном упал серебряный абасси, сорвавшийся с мониста,
украсившего шею коня в Исфахане. Омар торопливо поднял монету и завернул в
платок, решив прибить ее на пороге опочивальни Саакадзе, дабы счастье
сопутствовало ему на новых, неведомых путях.

Четыре трона, осыпанные драгоценными камнями, были отбиты у персов. Но
султан Мурад мечтал о пятом, на котором восседал шах Аббас. Тревога не
оставляла султана даже в Серале, мешая познавать сладость бытия. Одалиски, в
глазах которых затаилась синь Адриатики, грозы Черкесии и зной Египта, не в
силах были развеять мрачные мысли, обуревавшие Мурада. В мраморной бане
наложницы погружали султана в душистую мыльную пену, давившую его, как
глыба; он кряхтел и наказывал красавиц плетьми.
Еще четверть века назад Турция являлась самым воинственным
государством, подчинившим себе все страны Черного моря. Франки и иранцы,
арабы и венецианцы, поляки и австрийцы испытывали невольный трепет перед
империей османов. Но - эйвах!.. - топор времени стал незримо подрубать
столп, увенчанный полумесяцем. Еще устойчив шариат и все порожденное им.
Система, полученная в наследство от сельджуков, доведенная первыми султанами
до предельной четкости, и сейчас продолжает служить Мураду IV. Что могла
противопоставить дряхлая Византия энергии турок-османов? Громыхание золотого
щита с мнимо могучим двуглавым орлом? Но этот орел перелетел на башни
крепости царя Московии и оттуда грозит черным клювом. Русские казаки дерзки.
Основной враг - в самом сердце Турции, он неуловим и страшен, изо дня в день
он подтачивает подножие трона "падишаха вселенной". Благополучие Турции в
завоеваниях. Новые земли нужны империи, как свежее мясо - тигру. Но сытый
тигр - плохой воин. Завоеватель-паша ленив, он тешится новыми женами,
блаженствует в сладкой полудреме и облагает непосильным налогом бесправных
крестьян, которые бегут в города, где нет работы, где царят нужда и голод,