"Анна Арнольдовна Антоновская. Базалетский бой (Великий Моурави, Книга пятая)" - читать интересную книгу автора

уловимому запаху дыма, доносимому буйным ветром, уже ясно ощущается
приближение опасности.
И именно это ощущение целиком охватило князей. Невидимый огонь бедствий
вплотную приблизился к замкам, готовый вот-вот превратить в пепел основы
основ. И под напором этого огня качались зубчатые стены крепостей,
рассыпались города, гибло царство.
"Где Месхети? Где Гори? Где могущественное владение Лоре?" - восклицали
владетели, ослепленные всепожирающим пламенем.
И князьям всюду мерещился противник. Пугали живых хищников их
изображения на реющих знаменах. И вновь трубили трубы. Пронзительно ржали
кони, и искры из-под копыт были ярче звезд на небе. Пыль клубилась по
дорогам и тропам, скрипели висячие мосты, срывались камни, образуя обвалы,
грохочущие в мрачных ущельях.
Высокие стены то одного замка, то другого ощеривались копьями.
Скидывались с плеч бурки, образуя черные валы. Вдоль дарбази выстраивались
кресла, переливающиеся фиолетовым цветом надежды и пурпурным - войны. И,
подобно обвалам, гремели речи, распадаясь на отдельные слова гнева,
бессилия; возмущения, коварства, ненависти. Не было лишь любви.
Колесница солнца скатывалась за вершины, поднимался бледно-серебряный
щит луны, вот исчезал и он в розоватых переливах зари, и вновь на
дорогу-дугу выносилась колесница, неслась над замком, роняя на его сады и
башни огненные спицы.
И снова собирались князья, спорили о том, к кому выгоднее примкнуть: к
Саакадзе или к Симону Второму, убеждали друг друга - и снова расходились, не
зная, как поступить, на что решиться. Вынужденный плен в собственных замках
порождает не только скуку, но и отчаяние. Мечи превращаются в лишний груз, и
доблестные витязи тащат его, как мулы или верблюды.
- Позор!
- Не потерпим!
- К оружию!
Но... у кого в плену они? У Моурави? Тогда почему не требует "барс",
как Шадиман, войска?
У Шадимана? Тогда почему "змей" просит войска, а не сам берет?
Хмурится старый Липарит: он-то знает, на чью сторону выгоднее стать. Но
княжеское знамя - святыня. Не следует отрываться от сословия.
"Пусть сосед начнет", - думают одни.
"Не опоздать бы!" - тревожатся другие.
Равнодушно сыплется песок в часах из верхнего шара в нижний. Время
безжалостно, и каждый боится очутиться внизу.
Первым погнал гонца к Моурави взволнованный Квели Церетели. В послании
он клялся, что давно и навсегда уверовал: сильнее, чем меч Великого Моурави,
нет оружия! Пусть только Моурави пожелает, и княжеские замки распахнутся
перед ним, как храмы в день светлого воскресенья. И если Моурави сумеет
привлечь хотя бы двух сильных войском князей, то не один он, Церетели, а
многие князья поспешат стать под знамя "барса, потрясающего копьем".
Гонец присматривался к Бенари. Свиток лежал перед Саакадзе.
"Трусливые мотыльки", - думал Саакадзе. Но во имя Картли он не смеет
отказываться от малейшей возможности раздобыть войско. А если снова
обманут... Что ж, ничего не изменится. Необходимость подсказывает не
накидывать на глаза розовую кисею.