"Анна Арнольдовна Антоновская. Ходи невредимым! (Великий Моурави, Книга 4)" - читать интересную книгу автора

данной в кутаисской Золотой галерее, - вступить в военный союз с Картли и
Кахети.
Невольный страх подкрался к сердцу Теймураза. Он уже сожалел, что
согласился выслушать Моурави наедине. Недаром Чолокашвили не одобрял такой
уступки домогательствам мятежного ностевца. Необходимо сегодня же ночью в
тайной беседе с ближайшими князьями найти способ укротить дерзкого.
Заметив бурые пятна, покрывшие лицо царя, Саакадзе облегченно вздохнул:
"Богоравный упрямец очень скоро пожалует в Тбилиси. Тогда на высшем Совете
безусловно решится: или Теймураз останется в Метехи, или... или Моурави
получит полную возможность действовать в пределах Картли".
Когда поздней ночью, после дипломатического ужина с Моурави, в покоях
Теймураза, озаренных светом синих и красных лампад, первые советники
выслушали встревоженного царя, они дружно принялись описывать щит Саакадзе,
с которым ностевец посмел въехать в царствующий город кахетинских
Багратиони, и, удваивая тревогу, посоветовали царю выбить из рук Саакадзе
его предостерегающий щит, - и не в Телави, где такое действие не достигнет
желанной цели, а в Тбилиси, где картлийский католикос поможет повелителю
двух царств обуздать зазнавшегося "барса".

В тенистом саду тихо журчит в канавках вода, садовник молча подрезывает
виноградные лозы. На плоской крыше ковровщик чинит ковер с изображением
свирепого льва, которого продырявил своей шашкой Иорам. А чуть ниже, на
широком резном балконе, девушки из Носте старательно вышивают новое платье
для Русудан. На этом настояла Дареджан: не подобает жене Великого Моурави
появляться в Метехи в прошлогодних нарядах. Вот платье цвета спелого
винограда, разве не восхищают глаз жемчужные звезды? А вот платье цвета алой
розы, затканное разноцветным бисером. А это - для встречи царя, оно цвета
весенней тучи с золотыми зигзагами молний.
На доводы верной Дареджан гордая Русудан отвечает покорной улыбкой. И
то верно - жена Моурави должна делать многое, к чему не лежит сердце. Разве
не приятнее было бы никогда на появляться в тронном зале Метехи, где
владычествует не светлый Луарсаб, а коварный Теймураз? Или после гибели
Паата прельщает ее платье другого цвета, кроме как цвета ночи, затканное
печалью? Но она надевает блестящие одежды, ибо под бархатом и атласом
удобнее прятать тревогу за Георгия, за будущее "барсов" и тоску по
невозвратному... И она прикалывает к густым волосам фату, расшитую
серебряными кручеными нитками, поясную ленту из синего атласа с золотистыми
блестками, она прикрепляет к платью цвета весенней тучи застежку с выпуклым
жуком, как бы выползающим из голубоватой лавы, и украшает лоб бархатным
обручем с алмазной луной посередине.
Наконец, сославшись на необходимость повидать Иорама, ей удалось
ускользнуть от восторженных восхвалений. Она быстро спустилась по ступенькам
и, пройдя двор, направилась к конюшне.
- Победа*, моя прекрасная мама! - еще издали кричит Иорам, соскакивая с
седла старого Джамбаза.
______________
* Приветствие у грузин, соответствует русскому "здравствуй".

Старый Джамбаз! Как горька для него эта кличка. Он не хочет смириться
со своей старостью и каждое утро громким ржанием извещает господина о