"Л.Г.Антипенко. Ум и воля полководца (Сталин в области пограничных явлений) " - читать интересную книгу автора

способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью
и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела" (см.: Ленин В.
И., ПСС, т. 45, с. 345).
Из "чисто административной стороны дела" Троцкому, как известно,
принадлежит инициатива по организации в России концентрационных лагерей, что
и было оформлено соответствующим решением IX-го съезда РКП (б). Ленин,
видимо, не хотел, чтобы такая черта деятельности Троцкого была слишком
заметной. "... октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является
случайностью, но он также мало может быть ставим им в вину лично, как
необольшевизм Троцкому" (там же). Речь в данном случае идет о прямом
предательстве интересов партии со стороны Зиновьева и Каменева, когда они
раскрыли замышляемый большевиками план государственного переворота в октябре
1917 года. Но Ленин не ставит в вину лично им данное предательство, так как
такое поведение присуще всей когорте и в особенности важнейшему ее
представителю - Троцкому. "Из молодых членов ЦК хочу сказать несколько слов
о Бухарине и Пятакове. Это, по-моему, самые выдающиеся силы (из самых
молодых сил), и относительно их надо бы иметь в виду следующее: Бухарин не
только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается
любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим
сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто
схоластическое (он ниюгда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне
диалектики)" (там же).
При такой характеристике Бухарина любой нормальный человек станет в
тупик, так как он не поймет, как можно быть крупнейшим теоретиком партии и в
то же время никогда ничему не учиться, даже марксизму. Какими же принципами
руководствовались эти люди, присваивая себе эпитеты "честнейших" и
"крупнейших"? Их принципы были подчинены жесткому правилу отбора,
выражаемому словами: "принадлежит - не принадлежит". О какой принадлежности
идет речь, становится ясным из характеристики Сталина. "Тов. Сталин,
сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не
уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью".
"Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общении
между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому
я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и
назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях
отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим,
более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше
капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью.
Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения
написанного мною выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь,
или это такая мелочь, которая может получить решающее значение" (там же, с.
346). За вязью таких слов, как "слишком груб", "терпим", "лоялен",
"ничтожная мелочь" (превращающаяся в мелочь, "которая может получить
решающее значение") и т. п., проглядывает у Ленина в конце концов
однозначный эталон принадлежности к "когорте", и таким эталоном в данном
конкретном случае выступает Троцкий, которого, как известно, сам Ленин
называл "проституткой". До поры до времени как Сталин, так и его противники
внутри партии, не были заинтересованы в том, чтобы раскрывать свою
принадлежность к противоположным категориям параллельного мира. Грубый
партийный жаргон, о котором упоминает в своей записке Ленин, указывает лишь