"Эвелин Энтони. Любовь кардинала " - читать интересную книгу автора

- Простите мне и это, - взмолился он. - Простите слабость, которая
сильнее любой клятвы на земле. Я не священник по убеждениям - у меня не было
выбора. Может быть, моя любовь к вам и кощунство, но я не стыжусь ее перед
Богом! Осужденный вами, я преклоняюсь перед вашим совершенством и
добродетелью, только скажите, что вы прощаете меня! Скажите, что разрешаете
мне находиться возле вас, чтобы я мог покорно и смиренно служить вам.
Анна уже полностью оправилась. Она увидела происходящее в истинном
свете: фальшивый священник и к тому же выскочка, провинциальное ничтожество
с мелким титулом. Ее королевская кровь, ее гордость были беспредельно
оскорблены его домогательствами. Это было непростительно, невыносимо.
- Вас часто называют выскочкой, сударь, - сказала Анна. Голос ее был
холоден и спокоен. Она тщательно обдумала свою отповедь и теперь бросила
обвинение ему в лицо. - Искатель приключений, маскирующийся в одежды Церкви!
Лицемерный, льстивый интриган, озабоченный только собственным возвышением.
Теперь я вижу, как правы ваши враги, когда так вас характеризуют. Недаром вы
низкого происхождения, и вам не место среди благородных людей. Идите прочь и
будьте уверены в одном: я никогда не заговорю с вами в обществе по своей
воле и сделаю все, что смогу, чтобы король и весь Двор видели вас таким,
какой вы есть, - порочным выскочкой!
Она повернулась и, задев его оборками своего парчового платья, вышла из
часовни. Покинув церковь, Анна с трудом удержалась, чтобы не пуститься бегом
по мрачным коридорам замка. К ней присоединились ее паж и две фрейлины,
ожидавшие снаружи, пока она молилась в одиночестве в часовне. Они не должны
увидеть, как она взволнована. Никто не должен знать, что случилось там,
знать о ее унижении и особенно о растущем ощущении ужаса и брезгливости. В
этот вечер Анна рано ушла спать, сославшись на головную боль. Укрывшись под
пологом постели, задернув все занавески, она лежала и с дрожью вспоминала
случившееся.

Так как Мария Медичи помирилась с королем после гражданской войны, а де
Льюинь ежечасно опасался опалы, большинство придворных пренебрегали Анной,
предпочитая оказывать внимание ее свекрови. Поэтому на утренних приемах у
королевы бывало мало народу. Но когда она вошла в комнату, одетая в строгое
бархатное платье с жестким кружевным воротником, окаймлявшим ее лицо,
готовая разыгрывать пародию на свое положение, она вдруг увидела, как в
небольшой кучке ожидающих придворных сверкает в утренних солнечных лучах
пурпурная мантия епископа. Не сказав ни слова, Анна повернулась и вышла из
комнаты. Он не сдался. Он смирился с пощечиной, с безжалостными
оскорблениями и снова пришел, чтобы увидеть ее. Чтобы попытаться одержать
над ней верх. Думая о нем, она чувствовала себя так беспокойно, так неловко,
что ее впервые в жизни охватила настоящая ненависть к этому человеку, к
этому ничтожеству - Ришелье! Ненависть стала ей защитой. Не только от него,
но и от самой себя тоже. Она заботливо лелеяла это чувство, пока оно не
развилось и не укрепилось, став частью ее натуры.
К тому времени, когда оправдались его пророчества, произнесенные в
часовне замка Тур, де Льюинь уже умер, - как раз вовремя, чтобы не быть
убитым по указанию ревновавшего Людовика. Гастон Орлеанский вырос в
смазливого испорченного молодого претендента на трон Франции, а Анне
исполнилось двадцать четыре года. Тогда-то Ришелье стал кардиналом и Первым
министром короля. Он сдержал свое слово - выше он уже не мог подняться.