"Эвелин Энтони. Наемник" - читать интересную книгу автора

платком.
- Скажи им, мне надо два паспорта.
Келлер закурил. Он тоже весь вспотел, но старался сохранять спокойствие
перед ливанцем. В горле у него пересохло, и руки дрожали. Пятьдесят тысяч!
- Два паспорта, - повторил он. - Один на меня, другой на Соуху. И
десять тысяч перевести на ее счет. Иди передай им! Давай шагай, ты, сукин
сын! Ты что, хочешь, чтобы пошел я?
Фуад ушел. Келлер расстегнул воротник, по шее тек пот. Это же целое
состояние! Он стольких прикончил, что потерял им счет, и всего за несколько
су в день. А тут за одного - пятьдесят тысяч долларов! Наверняка
какой-нибудь король, принц, политик или гангстер враждующей группировки, из
тех, у которых миллиардные доходы от торговли опиумом или кокаином. А он-то
считал, что человеческой жизни грош цена. Келлер откинулся на спинку сиденья
и расхохотался над своей горькой шуткой. Он и не представлял себе, что жизнь
может так дорого стоить.
- Все в порядке! - Фуад сел в машину и захлопнул дверцу. - Паспорт на
твое имя, остальные деньги - после окончания работы. Десять тысяч сейчас и
паспорт для твоей девчонки.
- Идет! - сказал Келлер. - По рукам! Давай два гудка!


Глава 2

- Ой, что это?
Келлер накупил Соухе на сотню долларов одежды и обуви. Показал ей
паспорт, который доставил посыльный. По паспорту у нее было ливанское
гражданство.
- Теперь, - объяснил ей Келлер, - ты можешь поехать куда угодно. У тебя
есть гражданство. Вот смотри, теперь ты ливанка, а не беженка.
- Я не хочу никуда ехать, - заявила Соуха. - Я счастлива здесь. И не
хочу быть ливанкой, я палестинка. Мне не нужны эти вещи. Что ты обещал этим
людям, если они дали тебе все это?
Келлер подошел к ней и, взяв за плечи, встряхнул ее. Не сильно, словно
упрямого ребенка.
- Не твое дело. Я знаю, что делаю, а ты должна мне доверять. Я говорил
тебе, мы начнем новую жизнь. А то живем, как бродячие собаки, шныряющие по
помойкам в поисках пищи. Мы станем богатыми, очень богатыми, глупышка! А
теперь успокойся, иди и уложи мои вещи в чемодан.
Темная головка Соухи поникла, она прятала лицо. Келлер понял, что она
плачет.
- Я боюсь, - проговорила она. - Не знаю чего, но сердце у меня полно
тревоги за тебя. Я сделаю, как ты велишь. И буду ждать тебя здесь, пока ты
не вернешься. Пусти меня, Бруно, я тебе все приготовлю.
Келлер положил в ливанский банк десять тысяч долларов и распорядился,
чтобы Соухе каждую неделю выплачивали деньги. Он не сказал ей, сколько у нее
теперь денег, потому что для нее самой безопаснее не знать этого. Если он не
вернется, банк будет продолжать выплаты, и она будет обеспечена на всю
жизнь. А если бы он даже сказал ей, она не придала бы этому значения. Такого
бескорыстного существа он еще в своей жизни не встречал. Он единственный,
кто ей был дорог. Ее любовь вызывала в нем чувство неловкости. Она никогда