"Эвелин Энтони. Выстрелы в Замке Маласпига " - читать интересную книгу автора

развивался лишь в одну сторону. Старое Бюро было расформировано, потому что
его ядро составляли продажные полицейские, которые крали конфискованные
героин и кокаин и продавали их на рынке. Они брали взятки, утаивали
вещественные доказательства, покрывали преступников. Он знал многих из них.
И всех их завербовала мафия. Это были главным образом макаронники, самые
отбросы... Шел уже девятый час. Он зашел в телефонную будку в самом углу
бара и набрал бруклинский номер.
- Это я, киска. Да, да, конечно... Пью пиво... Скоро буду дома.
Приготовь какой-нибудь жратвы... Ну-ну, не сердись. - Повесив трубку, он
нашел немного мелочи и вновь позвонил. Послышались долгие гудки, но никто
не снял трубку. "Дерьмо!" - тихо выругался он и повесил трубку. Восемь
тридцать. Придется попробовать из дому. Он купил себе пачку трубочного
табака и покинул бар.
Человек экономный, он ездил на метро. Сидя в вагоне, он читал газету,
внутренне готовый ко всяким неприятностям. Даже ранним вечером в поездах
грабили и убивали. Нападений Натан не боялся. Уж он-то сумеет за себя
постоять. Пусть только сунется какой-нибудь щенок! Выйдя из метро, он
прошел квартал, отделявший его от дома, и спрятал трубку в карман, потому
что его жена не терпела табачного запаха. Вот уже три года, как они
поженились. Он уже был однажды женат, много лет назад, но никогда не
вспоминал о той женитьбе. Открыв переднюю дверь, он вошел. Учуяв запах
жареных цыплят, он улыбнулся.
- Мари? Я пришел.
Она вышла навстречу ему, маленькая, худая, с темными, завязанными в
конский хвост волосами. Она выглядела совсем подростком, но с лицом
взрослой женщины. Он поцеловал ее и обнял одной рукой за талию.
- Как ты тут, моя девонька?
- Хорошо. Вполне хорошо. На ужин у нас цыплята. Ты голоден?
- Просто подыхаю от голода. - И Натан поцеловал ее вновь. Три года,
три года семейной жизни с единственной женщиной, которую он когда-либо
любил. Если он и употреблял слово "любовь", то только когда говорил о Мари.
Его отношения со своей семьей были не слишком-то теплыми. Это была бедная
эмигрантская семья из России. Он не любил своих родителей, и его родной дом
сильно отличался от сентиментального мифа о тесно сплоченном еврейском
клане, где всем верховодит мать. Его отец был беден, беспокоен и
раздражителен. Бил детей и грубо обращался с женой. Все трое сыновей не
любили его, зато единственная дочь просто обожала; в конце концов она стала
сожительницей закупщика товаров для одного из магазинов на Парк-авеню.
Натан не признавал ее. Он предпочел бы, чтобы его сестра была потаскухой,
чем девицей на содержании. Один из его братьев работал менеджером в
бруклинском супермаркете; он был женат, имел троих детей, и Натан иногда
встречался с ним семьями. Второй брат погиб в дорожном происшествии десять
лет назад. Его родители уже умерли, а у Мари вообще не было близких. Натану
нравилось, что они ни от кого не зависят. Свою личную жизнь он тщательно
оберегал от посторонних глаз.
Он вынул банку пива из холодильника и выпил ее в кухне, наблюдая, как
жена готовит ужин. В тридцать один год у нее была фигура семнадцатилетней
девушки, и он очень этим гордился. Он любил показываться вместе с ней по
воскресеньям, когда ходил играть в кегли, так молодо она выглядела. Она
была самая ранимая женщина, которая когда-либо встречалась Натану, а за